Особенно,... 
49 
И потому Грейс было так горько видеть жестокое, пренебрежительное невнимание герцогини к внуку. Грейс понимала, что того, кто сам не испытывает чувств, нисколько не заботят чувства других, но в обращении с Томасом герцогиня проявляла редкое бездушие, его невозможно было объяснить даже чудовищным эгоизмом старухи.
Грейс представления не имела, провел ли Томас ночь в замке, но если бы он не вернулся, она не стала бы его осуждать.
— Еще шоколада, мисс Эверсли.
Грейс поднялась и наполнила чашку герцогини из кувшинчика, стоявшего на столике возле кровати.
— О чем вы разговаривали прошлой ночью?
Грейс не собиралась откровенничать с герцогиней. Она решила прикинуться простушкой.
— Я рано ушла к себе. — Она резким движением подняла вверх кувшинчик с остатками шоколада, не пролив ни капли. — С вашего любезного разрешения.
Герцогиня нахмурилась, сверля компаньонку испытующим взглядом, но Грейс поспешно отвернулась, чтобы поставить кувшинчик на поднос. Этот маневр позволил ей выиграть немного времени.
— Он говорил обо мне? — не унималась герцогиня.
— Э-э… не так уж много, — уклончиво пробормотала Грейс.
— Немного или ничего?
Грейс повернулась лицом к хозяйке. Герцогиня явно теряла терпение, и избежать допроса, похоже, не удавалось.
— Он упоминал о вас.
— И что он сказал?
Боже милосердный! Не говорить же мадам, что внук назвал ее старой перечницей? И это еще не худшее выражение из всех, что могли прийти ему на ум.
— Я точно не помню, ваша светлость, — пролепетала Грейс. — Мне очень жаль, я не знала, что мне следовало запомнить его слова.
— Что ж, в следующий раз потрудитесь запомнить, — проворчала старуха. Она было снова уткнулась в газету, но подняла глаза к окну, ее губы сжались в тонкую упрямую полоску. Грейс сидела смирно, сложив руки на коленях, и терпеливо ждала, а герцогиня беспокойно ерзала, пила маленькими глоточками шоколад и скрежетала зубами. Но в конце концов — в это трудно было поверить — Грейс стало жалко несчастную старуху.
— Мне кажется, он похож на вас. — Слова вылетели сами собой, прежде чем Грейс успела прикусить язык.
Глаза герцогини радостно вспыхнули.
— Правда? Чем?
Лицо старухи казалось непривычно счастливым, и у Грейс упало сердце: она понятия не имела, что сказать.
— Ну, сходство не слишком бросается в глаза, — промямлила она, — но в выражении лица есть что-то общее. — Грейс выдавила из себя вежливую улыбку, однако затянувшаяся пауза ясно говорила о том, что герцогиня ждет продолжения. — Его брови, — выпалила Грейс, на которую вдруг снизошло гениальное озарение. — Он поднимает их в точности, как вы.
— Вот так? — Левая бровь герцогини взлетела вверх так стремительно, что едва не соскочила с лица вовсе. У Грейс захватило дух от этого зрелища.
— Э-э… да. Что-то вроде этого. Его брови… — Грейс коснулась лба рукой и смущенно замолчала.
— Кустистее?
— Да.
— Ну, он же мужчина.
— Да. — «О да».
— Он двигает обеими?
Грейс непонимающе уставилась на нее.
— Обеими, мадам?
Герцогиня начала поднимать и опускать брови поочередно: левую, правую, левую, правую. Этот маленький спектакль выглядел более чем необычно, даже слегка пугающе.
— Я не знаю, — торопливо отозвалась Грейс, желая заставить герцогиню остановиться.
— Странно, — протянула старуха, вернув брови в нормальное положение, к явному облегчению Грейс. — Мой Джон не умел так играть бровями.
— Наследственность порой причудлива, — подтвердила Грейс. — Мой отец не мог вывернуть палец так. — Она взяла себя за большой палец и отогнула назад, пока тот не коснулся руки над запястьем. — Но папа говорил, что дедушке это удавалось.
— Фу! — с отвращением воскликнула герцогиня и отвернулась. — Прекратите сейчас же!
Грейс улыбнулась, мягко заметив:
— Думаю, вам не захочется увидеть, что я вытворяю с локтями.
— Боже правый, нет. — Герцогиня возмущенно фыркнула и махнула рукой в сторону двери. — Ну все, с меня довольно ваших выходок. Пойдите позаботьтесь лучше о завтраке.
— Мне позвать Нэнси, чтобы она помогла вам одеться?
Герцогиня испустила долгий страдальческий вздох, всем своим видом давая понять, как тяжела жизнь утонченной представительницы избранного круга.
— Да, — неохотно согласилась она, скривив губы, — не могу видеть этот ваш палец.
49 
