85 
– Так… – повторил Сергей. – Кроме кашля, еще что-нибудь чувствуешь? Жарко, холодно, башка ноет, кишки винтом крутит? Ну, быстрее! Соображай!
– В груди режет, – Рик сплюнул розовым. – Думал; ерунда, дыхалка сдает, не мальчик все-таки, набегался… или фильтр воздух пересушивает.
– Б**, ну не бывает в скелете ерунды! – Шемяка, крутанувшись, что было дури саданул ногой по стене. – Б**, говорил же – как только чего необычное почувствуете, сразу в голос орите! Немедленно! Язык, б**, стер – и как дробью по броне!
– Извини.
– Да что мне теперь с твоего «извини»?! Что я с ним делать буду?! На хлеб вместо варенья мазать?!
Рик снова закашлял.
– Не психуй! – резко сказала Анна. – Тоже мне… Ледяной Человек. Перестань дергаться и делай.
Шемяка обернулся к ней.
– Что? Делать? – вкрадчиво, четко выделяя паузами каждое слово, произнес он. – Ты. Самая. Умная. Да. Вот. И скажи. Что делать?
– Что-нибудь! Ты говорил, у тебя эти травы-настои болотные на все случаи припасены!
– Что-нибудь ему не поможет, – Айсман говорил уже почти спокойно. Первый всплеск бешеной ярости прошел, оставив после себя лишь тоскливую пустоту. – Кашель и боль в грудной клетке… ни разу про такое не слышал. А пробовать наугад…
– Мутация какой-нибудь легочной дряни, – досадливо поморщился скуластый. – Чахотка или туберкулез.
– Молчи уж… вирусолог…
– Ты хочешь сказать, – глядя в лицо Сергею, медленно процедила девушка, – что не будешь ему помогать?
– Анна…
– Рик, не вмешивайся. И вообще тебе сейчас лучше молчать!
– Анна, – устало вздохнул Энрико. – Он хочет, вернее, он говорит, что не может мне помочь. И он совершенно прав, а я – олух царя небесного. Умудрился…
– Рик, не смей так говорить. Если он не хочет поделиться своими драгоценными заварками, мы сами… – Анна, спохватившись, принялась яростно копаться в мешке. – Мы тоже не с пустыми руками шли.
– Анн, я не хуже тебя знаю, с чем мы шли, – скуластый, дернув головой, охнул. – Чудо-юдо-таблеток, способных одолеть неизвестную доселе заразу, в твоем рюкзаке нет и быть не могло.
– Рик, мы должны пытаться. Слышишь? Рик!
Собравшийся было ответить ей скуластый вновь зашелся в кашле.
Шемяка участия в перепалке не принимал – он стоял чуть в стороне, даже не сняв рюкзак, просто уперся им в стену позади. Для него все уже было четко и ясно, как выстрел в упор. Открытым пока оставался лишь вопрос – пометила костлявая одного лишь Энрико или Сергей и Анна через пару часов получат возможность догнать сотоварища на Последней Тропе? Вопрос этот, впрочем, также не требовал каких-либо экстренных телодвижений – если болезнь уже в них, десяток минут не решают почти ничего, а экстракт дрызг-травы слишком дорог, чтобы накачиваться им в профилактических целях… тем более, когда речь идет о пальбе наугад.
– Анна, послушай, – мягко проговорил Энрико. – Ты упрямая, но поверь, это не подходящий случай… демонстрировать характер. Со мной все… кончено. И смысл тратить лекарства, время, силы, рисковать самим – нет. Извини, что подвел…
– Не смей, – она смотрела даже не на Энрико, а куда-то в воздух прямо перед собой. – Даже не думай. Я запрещаю тебе сдаваться. Слышишь, десятник! Приказываю драться до последнего! Я – приказываю, слышишь!
Неожиданно Сергея словно захлестнула волна. Жалость… досада… сожаление… – он не мог бы выделить, вычленить отдельные компоненты этого сложносоставного, как длинное предложение, чувства.
– Знаешь, куда можешь заткнуть свои приказы? – грубо произнес он. – Раскомандывалась… офицерша недоделанная. Вертела-вертела, как хотела… так хоть помереть спокойно позволь.
Врежь он ей – хорошую такую, полновесную оплеуху, – эффект, наверное, все равно был бы куда скромней. По крайней мере, в первый миг Шемяке показалось, что Анна сейчас вскинет винтовку и полным рожком попросту размажет его по бетонной плите вместе с рюкзаком.
Удержалась. Еще один плюс в пользу бешеной.
– Ты… – прошипела она. – Мразь. Я его спасти пытаюсь, а ты…
– А я пытаюсь не дать совершиться большей глупости, – спокойно произнес Айсман. – Потому как той, что уже имеем, выше крыши хватает!
ШВЕЙЦАРЕЦ
На этот раз он решил не скупиться и оплатил весь вагон. Не пассажирский, хотя его кошелька сейчас бы хватило и на два десятка купе, и даже на весь поезд, – но вполне себе отдельный вагон. «Столыпин» – как обозвал его старший кондуктор. По мнению Швейцарца, данный конкретный товарняк имел с Петром Аркадьевичем примерно столько же общего, сколько и приснопамятный монумент в Новохабаровске. Ладно бы еще сходство, например, с Витте проглядывало… но не с Азефом же!
85 
