98 
– О-о, да, я помню ваш рассказ. То была великая битва, о которой, без сомнения, сложат еще великое множество легенд. – Не отрывая глаз от мешка, гном яростно загремел ящиками стола. – Мой вам совет, – сказал он, начиная выкладывать на стол пузатые мешочки из красного бархата, – наймите одного, нет, двух, нет, пятерых лучших бардов Хальдагара… и как можно скорее, пока мельчайшие подробности сего боя еще свежи в вашей памяти.
– Они не п-потускнеют до конца м-моих дней, – торжественно поклялся я. А что, чем не правда – я ведь и так уже почти все забыл.
– Двенадцать, тринадцать… пятнадцать. – Прин выложил последний глухо звякнувший мешочек. – Забирайте.
– Свомстер, – скомандовал я, – освободи н-наш мешок.
При виде сверкающих граней гном испустил еще один вопль, да так, что я в замешательстве оглянулся на дверь – не собирается ли она рушиться под секирами переполошенной охраны.
– Какой камень!
– Все ссыпать? – деловито осведомился Свомстер.
– Дай один, – попросил я и тут же охнул, едва не выронив пойманный мешочек на пол. Развязал и осторожно вытряхнул на ладонь пару небольших монеток из сероватого металла.
Монетка была чуть больше полудюйма. Странного вида иероглиф насколько я понял, какой-то алхимический знак на аверсе и два бородатых крючконосых профиля на реверсе. Плюс виньетки, узор и все такое. Но меня куда больше интересовал сам металл.
Осмий. Точнее, его изотоп осмий-187.
День назад, когда Золушка увидела это на экранчике своего анализатора, она минут пять носилась по комнате. Такого не бывает, твердила она, такого просто не может быть.
В начале двадцать первого века одна такая монетка весом в двадцать один грамм могла запросто «потянуть» на миллион-другой в любой из тогдашних мировых валют. Сейчас, конечно, времена другие, но… продается этот металл по-прежнему в герметичных капсулах – даром что платиновая подгруппа. В Федерации он так продается. А в Мирах, судя по этим монеткам, бородатые пеньки мало того, что нашли способ добывать его в значимых количествах, заодно придумали, как обезопасить его от окисления. Ведь окисляется осмий очень охотно, а уж пахнет… скунс обзавидуется.
Чего-то в этом роде я, собственно, ожидал – в зыбком конгломерате тысяч Миров любая попытка ввести в обращение банкноты и прочие разновидности резных ракушек должна была неминуемо заканчиваться уже через два-три портала от Мира-инициатора, как бы ни крепил национальную валюту тамошний госбанк. Векселя и прочие поручительства продержатся чуть дольше – но и с ними при отсутствии стабильной и своевременной связи возникает немало мороки. А ну как выдавший их уже полгода как банкрот?
Останется старое доброе золото – но далеко не всякий купец сумеет уместить свое достояние в двойном поясе. Драгоценные камни в этом смысле лучше – но их цена резко скачет от Мира к Миру. Поди угадай, где в цене изумруды, а куда лучше не соваться с алмазами. Так что должно было быть еще что-то – достаточно ценное своей уникальностью, но одновременно и сравнительно доступное.
– Готово, – сказал Свомстер, затягивая завязки мешка.
– Да благоволят вам ваши боги, – поспешно буркнул Прин, по-прежнему не отрывая взгляд от антенны френ-локатора. – И да пребудет… – Последние слова его напутствия заглушил грохот самозахлопывающейся двери.
Третьему в Хальдагарской гномьей иерархии индивидууму явно хотелось как можно скорее оказаться наедине со своей новой игрушкой.
Мне же хотелось оказаться как можно дальше от Хальдагара в тот момент, когда гномы попытаются эту игрушку распилить. Очень надеюсь, что это не произойдет в течение…
– Кажется, – задумчиво произнесла ведьма, – я продешевила. И кое-кто мне за это заплатит.
– Священным Кустом Пигаля клянусь, – поспешно произнес Лалли, на всякий случай становясь так, чтобы от ведьмы его заслонял не только я, но и Мастер Меча с его драгоценной ношей, – что сам не ведал до сего круга, о какой сумме идет речь.
– Это п-правда, – подтвердил я. – Не х-хотел говорить… пока деньги не оказались у н-нас в руках.
– Грыкхам елл марун?
На этот раз у меня не было фишки, способной объяснить, чего вдруг потребовалось от меня вроде бы спокойно проходившему мимо гному, а посему искушение оказалось непреодолимым.
– Эш назг дурбатулук.
– Х-у-у?
– Сами мы не местные, – пришел мне на помощь эльф. – Знать ничего не знаем. Ступай себе мимо, добрый гном.
98 
