Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
119 
К моему удивлению, Щербаков не стал метать громы и молнии.
– Дело в том, – пробормотал он, отпивая сок, – что у нас как-то не принято работать за едой. Наши уж скорее стали бы есть за работой, то есть, простите, вместо работы.
– Как только вы ухитряетесь добиваться каких-то результатов, если все время едите? – Ну вот, опять не сдержалась.
– Возможно, мы просто не путаем работу с отдыхом, – предположил русский. – Я смотрю, здесь большинство пьют кофе. А как я успел заметить, отменным вкусом этот напиток тут вряд ли блещет. Значит, пьют, чтобы взбодриться. Если человек регулярно загоняет себя до изнеможения, подхлестывая кофеином, от него нельзя ожидать хорошей работы.
На меня снова накатило тягостное чувство Алисы в Зазеркалье. Логика в словах Щербакова присутствовала, но это была какая-то такая логика, которая шла вразрез со всем моим опытом.
– Ну почему, – воскликнула я, – ну какого черта у вас все не так?!
– Может, это у вас – не так? – предположил Щербаков хладнокровно. Похоже было, что мои нападки на него не действовали вовсе. Словно он считал ниже своего достоинства на них реагировать.
– И что нам прикажете делать, чтобы сравняться с Россией? – полюбопытствовала я.
– Сейчас – ничего, – ответил агент безжалостно и равнодушно. – Ошибка была допущена вами очень давно, в начале века, и не одна. Собственно, на мой взгляд, все ваше государственное устройство – одна большая ошибка. Но чтобы исправить нынешнее положение вещей, вам, на мой взгляд, надо как минимум изменить прошлое. А машины времени господина Уэллса пока никто не придумал. Вы можете только догонять крупнейшие державы, но, боюсь, выйти в первую тройку вам не удастся еще долго.
– Знаете что, – выдавила я из себя, когда последствия попытки вдохнуть кофе отступили, – давайте не будем больше о политике! А то мы просто разругаемся вдрызг!
– Как пожелаете, сударыня, – меланхолически ответил Щербаков, принимаясь разглядывать суетливых, как муравьи, фэбээровцев.
Я представила себе, как мы с ним молча сидим бок о бок минут хотя бы двадцать, и чуть не завыла.
– Расскажите лучше о своей работе, – попросила я по наитию. – Мы ведь в каком-то смысле коллеги…
– Да уж, «в каком-то смысле», – усмехнулся русский. – А если хотите характерную историю – что ж, извольте…
Глава 18
«ВАШИНГТОН ПОСТ»,
26 сентября 1979 года
«Вчера орегонский губернатор Джером Т. Шедди официально подтвердил, что от имени своего штата обратился к федеральному правительству с просьбой увеличить финансирование лагерей для аляскинских беженцев.
Это заявление не может вызвать ничего, кроме недоумения, у всех, кто знаком с фактами хотя бы поверхностно. Общеизвестно, что поток беженцев, захлестнувший весной 74-го Тихоокеанское побережье, схлынул в течение нескольких месяцев. В Калифорнии и Вашингтоне от множества стихийно организовавшихся в те дни лагерей остались лишь печальные воспоминания. Лишившиеся домов и работы люди возвращались тем не менее к нормальной жизни. Однако в Орегоне жертвы бесславного конфликта продолжают ютиться в палаточных городках. Губернатор Шедди, очевидно, считает, что за беспомощность местной администрации должна, как всегда, расплачиваться своими налогами вся страна…»
Вашингтон, округ Колумбия,
26 сентября 1979 года, среда.
Анджей Заброцкий
Получив наконец полную свободу действий, я вздохнул и принялся озабоченно озираться по сторонам.
В плане моем имелось одно звено, являвшееся не просто слабым, а прямо-таки провально слабым. А именно – мое знание, точнее, незнание американского английского. С грехом пополам я понимал три четверти услышанного и мог внятно произнести простые фразы – сложные требовалось предварительно продумать.
Вот уж воистину – знал бы, где упасть! Стоило, спрашивается, так налегать в гимназии на французский и немецкий, если никакие Берлины с Гамбургами мне и вдали не светятся, а в Париже если не любая сволочь, то уж каждая вторая точно по-русски поймет – только б лишнюю пару франков сшибить. Хотя с французским ладно, все же культурному человеку положено. А ведь говорили умные люди – учи разговорный вражеский, пока возможность есть, учи! Ну и как теперь спросить «Где у вас архив?» так, чтобы меня, как шпиона, в ближайшем коридоре не шлепнули?
Взгляд мой, до этого бесцельно бродивший по стене, вдруг зацепился за огромную доску. Ну да, список отделов, в этом и этом мы уже отметились, а вот и сам кафетерий, 319-я рум, все верно… Стоп!
119 
