43 
– Следуйте за мной.
Пройдя мимо «красных платков», офицер-огневик исчез в черном провале – солнце освещало лишь первые две ступеньки лестницы, уводящей в мрачные глубины корабля, и вида их вполне хватило визирю, чтобы осознать: по этой лестнице непривычным людям лучше спускаться осторожно, не торопясь, лицом к ступенькам.
– Вот капитанская каюта!
Невероятно, подумал Ибрагим, пригибаясь, чтобы не задеть косяк, просто непостижимо, чтобы повелитель такого большого и могучего корабля ютился в столь убогом помещении. Стены – в большинстве своем голое дерево, а из мебели наличествовал небольшой стол, койка, два стула и два огромных, тщательно закутанных в ткань предмета, в которых визирь с трудом, но все же сумел опознать пушки.
И все-таки реис огневиков жил именно здесь, и вот он-то был именно таким, как и представлял Ибрагим – мундир с золотым шитьем, длинная сабля, мужественное лицо и очень недобрый взгляд.
– Опора и защита истинно верующих, – нараспев затянул визирь, – Молния Мессии, сиятельный шах Осман аль Реза моими устами приветствует посланцев короля Бирка.
– Мы тоже приветствуем сиятельного шаха… в вашем лице, – к удивлению визиря произнес эти слова не блистающий золотом офицер, а второй находившийся в каюте огневик: мальчишка с явно подрисованной бородкой и наглыми глазами балованного слуги. – От имени Его Величества короля Иторена и его Светлости герцога ги Леннека.
Быть может, предположил Ибрагим, иторенский капитан считает ниже своего достоинства разговаривать с кем-то кроме самого шаха? В конце концов, бей асадобадской эскадры, заходившей в Беда пять лет назад, тоже не пожелал беседовать с посланцами тогдашнего шаха. Правда, он поручил вести переговоры офицеру, а не слуге, пусть и любимому. Но кто поймет этих, лишенный света истинного Учения? По слухам, в империи Цань делами государства заправляют евнухи – и лишь Мессия ведает, как обстоит с этим в Иторене!
– Сиятельный шах, – полное титулование младший визирь в этот раз решил опустить, – желает, чтобы тан капитан разделил с ним полуденную милость Дарующего! – продекламировал Ибрагим. – То, что вы называете обедом. Тан капитан может взять с собой и спутников, числом не более двух.
Иторены переглянулись.
– Обед, – сказал мальчишка, – это хорошо. Я как раз думал о еде.
Тот же день, шахский дворец.
– Я думал, вы уже бывали в таких местах? – тихо спросил Диего.
– В таких – нет! – так же шепотом отозвался ун-капитан. – Дворец в Ралгайе был сожжен во время штурма. Там остались только закопченные камни.
Здесь, во дворце шаха Беда, камни были белые. По крайней мере, облицовка – там, где она осыпалась, проглядывал обычный для этих мест желтый песчаник. Но разглядеть его было трудно, потому что стены дворца являли собой сплошное зеленое переплетение листиков, веточек и побегов нежно-салатового цвета.
Один побег маленький тан сумел незаметно выломать и спрятать в рукав.
– …и должен сказать, среди них я чувствовал себя не в пример уверенней.
– Здешний шах – наш союзник, – напомнил Раскона.
– Знаю, но все равно, – Энрике, болезненно скривившись, мотнул головой в сторону зеленой завесы, из-за которой доносился плеск воды и голоса – кажется, женские. – Мой тан, я не могу быть спокойным среди всей этой зелени. Каждый миг жду, что из этих зарослей выпрыгнет какое-то чудище. Или шагнет эльф с поднятым луком. То ли дело море.
– Энрике, – с легким укором произнес маленький тан. – Вам ли не знать, что бешбеши ненавидят длинноухих еще больше, чем нас.
– Мой тан, я понимаю, но этот лес…
– Это сад. Каждый верующий в Зеленого Мессию в меру сил своих устраивает в своем доме частицу Райского Сада. Бедняки держат в кадке чахлую пальму, богачи заполняют зеленью весь двор, а наш хозяин, как видно, решил превратить в сад внутреннее пространство своего дворца.
– Я буду держать при себе мнение об их религии, но при этом, – ун-капитан многозначительно повел глазами вверх, на бугрящиеся под потолком корни, – надеюсь, что Великий Огонь не позволит здешним перекрытиям превратить нас в перегной.
– Нада совсем немнога подождать, – виновато произнес стоявший в шести футах позади младший визирь. Слышать их он вряд ли мог, а вот улавливать отдельные слова – запросто. – Вот-вот будет дверь. Выш пройдет, я останусь.
– Интересно, где он так, кхм, странно научился иторенскому? Это ведь мурцийский жаргон.
43 
