45 
– Это что же, выходит, нас тут в любой момент сожрать могут?! – с возмущением воскликнул Энрике. – Ну и дипломатическая миссия! – дальше последовало цветистое и образное описание того, что первый министр ги Леннек мог бы проделать с этой миссией, политикой вообще и лично с собой.
– Зря вы так, – мягко заметил Раскона, дождавшись окончания монолога. – Герцог никак не мог предвидеть всех трудностей на нашем пути.
– Он знал, что посылает нас к этим, – ун-капитан выдал еще один длинный список «морских терминов», – жизнелюбам!
Забавно, подумал маленький тан. В море может отправить на дно шторм или превратить в ошметки вражеским ядром – но эти опасности отчего-то не вызывают у Энрике столь бурной реакции. А сейчас он разволновался… хотя ни одного зверя мы пока даже не видели. Неужели мы настолько скованы привычным? Невидимые цепи, которые, не замечая того, сам куешь для себя день за днем, пока не опутываешь себя с ног до головы – но при этом по-прежнему числишь себя свободным?! Как страшно…
– И вообще, – добавил ун-капитан полминуты спустя, – я не понимаю, как может любовь ко всем этим травинкам, цветочкам и зверушкам сочетаться с характером бешбешей?! Они ведь просто дикари, от начала времен резавшие глотки за глоток воды или просто косой взгляд.
– Вполне нормально, – пожал плечами Диего. – Помню, в Гадроке у меня был солдат, который обожал птиц. Альберто Толди, он и сам был чем-то похож на птицу – высокий, щуплый, нескладный. Вечно носился с всякими выпавшими из гнезда птенцами, сломанными крыльями и так далее. А однажды я с ним и еще одним солдатом был в секрете, и так уж получилось, что дозор контрабандистов вышел прямо на нас. Стоило раздаться хоть звуку и все – в караване было человек сорок, местность они знали как собственный огород.
Раскона сделал паузу. Сейчас был день, жара и лес вокруг был совсем другим – но на какой-то миг сквозь зеленую пушистость елок вдруг проступили изогнутые черные тени горных сосен.
– Кажется, в тот миг я начал молиться, – сказал он. – И то же самое сделал второй солдат. Альберто же чуть помешкал – а затем прыгнул навстречу гадрокцам и убил обоих. Два взмаха ножом, невероятно быстрых – и все кончено. А ведь эти контрабандисты тоже ведь были не из простых, в дозор кого попало не ставят – но в тот раз они даже моргнуть не успели.
– Один пример – это не пример, как вы сами любите повторять! – засмеялся ун-капитан. – Конечно, люди бывают самые разные. Но чтобы целый народ проникся любовью к сорнякам…
– А эльфы?
– Длинноухие – это нелюди! – убежденно произнес Энрике. – Их нам постичь не дано, да и не нужно. Выжечь во славу Отца-Солнце и все!
О да, подумал Диего, выжигать мы умеем. Порой мне кажется, что именно это у нас получается лучше всего…
– Последний пункт противоречит первому, – заметил он. – Чем лучше ты изучил врага, тем больше возможностей для победы. Это правило справедливо для любого врага, будь то бешбеши, эльфы, о которых мы знаем столь мало или демоны из Нижних миров.
– В случае с эльфами, – проворчал ун-капитан, – это значит впустить к себе в разум ядовитую змею.
– Это значит, что заниматься этим должны особые люди, только и всего, – возразил маленький тан. – Змееловы.
Сказав это, Диего вдруг вспомнил, что эмблемой братства святого Эрлина является как раз сжимающая змею рука… и зеленая веревка из лозы в качестве отличительного знака. Никто в Иторене, да и вообще за пределами острова Факела не знал, чем занимается это немногочисленное, но как показали кое-какие события, весьма влиятельное братство. Слухи бродили самые разнообразные, а проверить их не представлялось возможным – монахи-эрлинцы очень редко покидали святой остров. По крайней мере, официально – на деле же, как полагал маленький тан, им достаточно взять обычную веревку взамен своей, а затем раствориться среди десятков таких же багровых ряс, что каждый день наполняют палубы двух тамошних паромов.
Интересно… могли они с Энрике нечаянно раскрыть одну из тайн Церкви?
– И все равно это было бы глупостью, – упрямо сказал ун-капитан. – Незачем драться на поле, где враг силен, а уж в коварстве с длинноухими никто не сравнится.
Хотел бы я знать, подумал маленький тан, в чем же мы можем сравниться с эльфами? Их магия сильнее, их боевые умения вызывают зависть и оторопь. Равно как и способность избегать «честного боя» в понятии людей – на голой равнине и в соотношении двадцать к одному.
45 
