Глава 10

— Сегодня у стервятников удачный день, — сказал я.

— Ы-ы, у нас тоже, эй-парень! — Гоблин хлопнул себя по бедру, где четверть часа назад болтался туго набитый кошелек — ныне похороненный под приметным кактусом.

— А мог быть еще лучше, не реши кто-то сдернуть по-быстрому…

Я уже раз двадцать успел пожалеть, что не позволил Толстяку навьючить на свой зеленый горб все найденное им барахло. Да хотя бы половину… или треть. Пусть бы попробовал, пусть. Шагов сто или двести — вряд ли его бы хватило на дольше.

С другой стороны, оставался риск, что зеленошкурый свихнется от жадности — а затем и надорвется. Идти же по Запретным Землям без проводника было куда менее приятной перспективой, чем выслушивать очередное нытье этого самого проводника. К нытью-то я уже начал привыкать, да и на фоне разговорной манеры Венги даже гоблинские разглагольствования казались эталоном ораторского искусства.

— Зеленый, ты хотел дождаться возвращения хозяйских песиков?

— Этих, что ли? — Гобл направился было к лежащей у скалы туше, но на полдороге передумал и ограничился плевком. — Подумаешь… если с ней разделались даже эти тупари-орки…

— С одной из трех, зеленый, только с одной.

— Хошь пари, эй-парень?! Оставшиеся тушки валяются милей-другой дальше! Ставлю двадцатку, что эти дохлятины дольше не продержались!

— Дурак, — презрительно бросила китаянка. — Костлявые гончие могут бежать по следу сутками.

— Ыгы-ыгы, канешна, — осклабился Толстяк. — А я могу хлестать кукурузное виски месяц кряду! Разуй глаза, подруга! Лично я вижу только смердящий труп дворняги-переростка — и при этом ни одного дохлого зеленошкурого!

— Увидишь, — пообещала Лисса, — и не одного. Им скоро придется дать передышку лошадям. Даже ваши хваленые мустанги не выдержат.

— Два к одному, подруга! И я, — азартно выкрикнул гобл, — ставлю сорок, нет, сотню!

— Принимаю! — быстро выдохнул я и тут же пожалел об этом.

— Принято! Две мили, начиная с этого места. Если я вижу мертвых орков — ты утроишь свое, гы-гы, состояние. А если нет…

— Но при этом ты не пытаешься закрывать глаза и глядеть в другую сторону, — добавил я.

— Канешна-канешна, эй-парень, все по-честному!

Гоблин и «по-честному» — сочетание из разряда трудновоспринимаемых. Хотя с этого конкретного гобла может статься.

Я еще раз посмотрел на мертвую костлявую гончую. Пожалуй, Лисса все же чересчур сгустила краски. Вытянувшаяся в последнем прыжке тварь была крупной, больше среднего волка, но до бизона все же не дотягивала. Да и узкая, словно сплюснутая с боков пасть мало походила на крокодилью. Опасная зверюга, явно не из числа тех, с кем хотелось бы повстречаться нос к носу на лесной тропинке — но все же и не из разряда «жуть как страшно!».

— Непривычно.

Венга сидела, обняв колени, — по виду точь-в-точь маленькая девочка, разглядывающая трупик любимого щеночка. В туше перед ней было вообще довольно мало привычного, однако на всякий случай я решил уточнить: какая именно часть костлявой гончей заинтересовала девушку.

— Что непривычно?

— Концепция.

Думаю, скрип моих мозгов был отчетливо слышен за сотню ярдов. Употребленное Венгой слово я знал, но вот приложить его к дохлой твари не получалось. Хвост, когти, уши — это понятно, а концепция?

Похоже, тоскливо подумал я, мой личный черт на пару с ангелом решили: одного странного гоблина мало, чтобы по-настоящему развлечься с Кейном Ханко. Пришла пора кинуть в костер свежих дровишек — еще более странную девчонку. Которая пьет кровь и носит серебряный крест, не боится солнечного света и думает не как нормальные люди. Да и не как нормальные вампиры — тоже. Китайский оборотень, умный гоблин, неправильный вампир… может, купить шатер поцветастей, да устроить гастроли?

— А можно подробнее насчет концепции?

— Меня совсем иначе учили, — сказала вампирка. — Долго. Знать уязвимые места. Быть быстрее. Убивать одним ударом, потому что второго не будет. А тут было просто много стрельбы.

  76