141 
— Значит, все мы грешники?
— Все, — неожиданно жестко сказал инквизитор, так не похожий на отца Марта. — Но кто-то любит Господа нашего всем сердцем и заслуживает прощения, а кому-то лишь предстоит его возлюбить. Доброго дня, мастер. Думается мне, что мы еще увидимся, если будет на то Божья воля.
— Прямо из воздуха? — не поверил Проповедник. — Однако…
— Мог бы и сам увидеть, если бы не шатался незнамо где. — Я прошел мимо кладбища, по которому бродил позавчера.
— Я заходил проведать подружек Лонны. Лучший бордель на моей памяти, прости Господи.
— Тогда понятно, почему ты так задержался. Подружек Лонны, но не Лонну. Странно. Ты едва не облизывался, когда ее увидел.
— После визита твоего друга-инквизитора она не в форме.
Я нахмурился:
— Что он с ней сделал?
— Никаких пыток или допросов, если ты об этом. Просто поговорил, ведь это она была с бургграфом, когда случилась та неприятность. Но напугал Пес Господень ее своим визитом до чертиков. Так что у нее выходные.
— И ты это знаешь?..
— Потому что забежал в кабинет управляющего. Подслушал пару интересных разговоров. Но, поверь мне, в них нет ничего ценного для тебя.
— Хм…
Старый пеликан покосился на меня и как бы невзначай произнес:
— В борделе есть несколько рыжих.
Я кивнул:
— Насколько я успел узнать отца Себастьяна, он вернется туда и проверит. Пересчитает каждый волосок на их головах и сравнит со своим трофеем. А затем займется городом. Улица за улицей и дом за домом, пока все жители с рыжим оттенком волос не будут тщательно допрошены.
Несмотря на свой нелепый вид, инквизитор, как хороший пес, единожды сжав челюсти, не сдастся, пока не прикончит добычу.
— Не повезло рыжим, — философски заметил мой собеседник. — Они всегда на виду. Как думаешь, скольких из них заберут на серьезный допрос?
— Зависит от подозрений инквизитора и шепотков стукачей и информаторов. Уверен, сейчас они ищут только одно — ведьму.
— Она может уехать.
— Проповедник, ты явно не в курсе, как умеет работать Святой Официум, если захочет. Поверь мне, облавы, которые они устраивают, в десять раз серьезнее тех, что делает Орден Праведности. За Церковью сила и люди. Ведьме будет тяжело скрыться. Во-первых, внезапное отсутствие человека, которого проверяют, станет сразу же заметно, во-вторых, большинству из нас бежать попросту некуда.
— В лес.
— Зимой? — фыркнул я. — Это просто иная смерть, отличная от костра. А если колдунья победит холод, то не факт, что договорится с иными существами. Первый же визаган раздерет ее на завтрак, обед и ужин. И плевать он хотел, что она ведьма. Человечина для него останется человечиной. У родственников и знакомых ей тоже будет сложно спрятаться. Когда тебя ловит инквизиция, все друзья разбегаются, чтобы не попасть под цеп. Так что, друг Проповедник, убежать и начать с нуля шанс лишь один из ста.
— По-моему, ты немного преувеличиваешь силу Псов Господних, Людвиг. Мир велик, спрятаться в нем всегда можно.
Я пожал плечами:
— Если ты всю жизнь жил в деревне или городе — мир для тебя слишком велик и опасен. Очень сложно начать все заново. Ведьмы и колдуны без патента от Церкви должны скрываться, сидеть точно мышки, а не убивать бургграфов столь заметным волшебством. Это все равно что нацепить себе на спину мишень.
— Выходит, колдунья глупа?
— Или у нее просто мало опыта. Или не было выбора. Или еще сто тысяч «или». Чужая душа потемки.
Мы подошли к воротам монастыря клариссок, и окошко в калитке распахнулось прежде, чем я успел постучать.
— Ты страж?
— Верно, сестра.
Она открыла мне ворота — высокая монахиня в серо-коричневом одеянии, белом воротнике-платке, скрывающем волосы, и черном покрывале, наброшенном поверх. Пожилая, с тяжелым взглядом и некрасивым лицом, она сказала негромко:
— Мы можем пустить тебя лишь в преддверие монастыря, сын мой. Чтобы пройти дальше, ты должен получить разрешение конгрегации за подписью епископа.
— Мне не нужно проходить дальше, сестра. Я здесь не для того, чтобы искать темные души. А лишь узнать о кладбище, за которым вы присматриваете.
— Оно находится на попечении нашей обители, — кивнула монахиня.
— Меня интересует свежая могила, в которой похоронена неизвестная.
Сестра отступила на шаг, приглашая войти:
— Я не занимаюсь кладбищем, но, если ты подождешь, позову сестер-смотрительниц.
141 
