Последние отзывы

  49  

Ехала час с четвертью; опоздала, разумеется. Но Шамиль был демократичен и никогда не ругал ее за нарушения дисциплины. Божену, пусть и родственницу, – ругал, а Милу не ругал. Ценил. Не все понимают, что счетовод – прежде всего творец. До появления Милы бухгалтерию возглавляла некая дура, полагавшая главным рабочим инструментом дырокол. Продержалась почти год, потом поняла, что происходит, и уволилась. Мила была не дура – она поняла, что происходит, уже через три месяца. Но не испугалась, посоветовалась с мамой, пошла к Шамилю, нарисовала «схемку» и поставила условие: этого и этого делать не буду, потому что – вилы и стремно, зато могу сделать это и вот это, но не за эту зарплату.

Шамиль тогда сразу увеличил ей оклад и даже потащил в ресторан, говорили только о бизнесе, но девочка Лю знала: бизнесмены очень любят укладывать девушек в постель при помощи разговоров о бизнесе. Мой жених, сказала она, приседает со штангой в сто пятьдесят килограммов, а вы с каким весом приседаете? Шамиль стушевался. Мила подозревала, что оклад был увеличен с прицелом на предполагаемую постель, а вовсе не за умение чертить «схемки», но хозяин компании «Альбатр» проявил характер и назад не отыграл.

Спустя полгода «схемка» принесла плоды, Мила вдвое уменьшила суммы налогов, Шамиль был счастлив и неоднократно признавался, что Людмила Богданова – любовь всей его жизни. Деньги и любовь в голове этого незаурядного человека существовали как одно целое понятие. Очередная удачная операция с тендером превращала босса в куртуазного шевалье, он приходил в офис с платочком в нагрудном кармане и говорил комплименты всем, включая Божену. В плохой месяц босс рычал, пил и ботинки не чистил. Штангу в сто пятьдесят килограммов он запомнил и часто начинал разговоры с фразы: «Я, конечно, всего лишь старый татарин и со штангой не приседаю, но...» Мила оставалась невозмутима. Шамиль был обыкновенный дядька в хорошем мужском возрасте, женат вторым браком, от первой жены – сын-балбес, от второй – дочь, жил на две семьи, тянул еще своих родителей, и родителей первой жены, и второй тоже, вздыхал и содержал, то вставлял зубы первой теще, то отправлял второго тестя в санаторий, то сына двухметрового отмазывал от армии. Вся эта кодла захребетников не любила и не уважала его, кроме, может быть, восьмилетней дочери от второго брака. Бизнесмен, хитрожопый ворюга, активный участник распродажи народного богатства, прохиндей, спекулянт, купи-продай, за копейку удавится, зачем такого уважать?

А Мила его уважала. Мама с папой приучили. Кто работает – того уважай. А как работает, где, чем занимается – это дело третье.

Потом она шесть часов, с перерывами на кофе, считала и пересчитывала прошлый, 2009, год, иногда поднимая глаза на стену перед собой, где висел самодельный плакатик:

НА ТРИ ВЕЩИ МОЖЕТ БЕСКОНЕЧНО СМОТРЕТЬ ЧЕЛОВЕК:

НА ГОРЯЩИЙ ОГОНЬ,

НА ТЕКУЩУЮ ВОДУ

И НА ТО, КАК РАБОТАЮТ ДРУГИЕ.

Вечером сидели с Машей в итальянском ресторане, полупустом (дорогом, поэтому полупустом), курили тонкие сигареты, думали, Монахова не собиралась пить, долго крепилась, потом все-таки потребовала коктейль, для разгона мысли, и это помогло.

– Кстати! – воскликнула она, потребовав у официанта повторить. – Я тут одну статью читала. Не бойся, не в «Космо». В каком-то реальном журнале, не помню название. Но суть такая: не надо слишком быстро себя тратить. Даже если сильно любишь – нельзя сразу прыгать, как с обрыва, надо уметь себя притормаживать, беречь эмоции...

– Не хочу, – сказала Мила. – Не хочу беречь эмоции. Что это за любовь, если бережешь эмоции?

– А вот у тебя и вышло, что они закончились.

– Эмоции?

– Да.

– О боже, – сказала Мила. – Да моих эмоций на три жизни хватит. Я взрослая девушка, я созрела для серьезных отношений, и я...

– Вот! – воскликнула Монахова. – Ключевое слово! Серьезные отношения. У тебя всё должно быть серьезно. Простроено, понятно, по полочкам разложено. Ты слишком много работаешь, Лю. Бухгалтерия – это бухгалтерия, а любовь – это любовь...

Зато ты всегда за чужой счет живешь, хотела ответить Мила, но промолчала. Ей тоже хотелось коктейль, но как тогда вести машину? А Маша приехала на такси, и деньги ей дал умный Дима. И на такси, и на коктейль, и на всё остальное.

– О боже, – пробормотала Мила, – при чем тут бухгалтерия? Человек либо умеет любить, либо не умеет. Я умею. Не во мне дело, понимаешь? Не во мне. В нем.

  49