ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  112  

– Если кузнец делает меч, он не в ответе за тех, кто этим мечом убивает, – проговорил гэбист. – Мы продали этим людям наше оружие. У вас есть чародеи. Они могут противостоять такому. – «Ну да, – мелькнуло у него в голове, – мы же не стали дарить этим уркам минометы и гаубицы». – Мы не в ответе за то, против кого поднимут наш меч.

– Значит, это не ваши люди? – спросил Раатхакс, выслушав перевод. – Они не ходят под рукой вашего владетеля?

Кобзев решительно покачал головой.

– Передайте ему, – проговорил он, – что мы решительно против убийства мирных жителей и что так поступают только негодяи.

Лева разразился многословной тирадой, экспансивно размахивая руками. Управляющий прервал его и что-то пробурчал негромко.

– Он говорит… – Лева покраснел, – чтобы мы впредь не торговали своим оружием… Нет, не так. Чтобы мы не продавали его тем, кто нарушает Серебряный закон. Это не требование – по закону он не может указывать нам, чем и как торговать. Но… – Он переспросил что-то у туземца и продолжил: – Есть разница между… законом и обычаем… порядком… Нет… – Он напряженно потер лоб в поисках подходящего слова. – Вот! Понял! Порядочностью.

Кобзев мрачно воззрился на управляющего. Раатхакс ит-Ллайшар иронически усмехнулся и, с неожиданным для столь дородного мужчины проворством запрыгнув в седло, развернул коня.


* * *


– Черт! – ругнулся гэбист. – И что это должно было означать?

Вопрос был, строго говоря, риторический, но Леву Шойфета это, как обычно, не остановило.

– Что теперь у владетеля Бхаалейна развязаны руки, – ответил он.

Возможно, майор Кобзев не так настаивал бы на том, чтобы база советских войск в дружественном Эвейне была перенесена от точки перехода в места более обжитые, если бы знал, что творилось в новом лагере после наступления темноты…

Разумеется, выйти из лагеря иначе как через главные ворота было почти невозможно – минные поля, ограда, датчики, прожектора… История с собакомедведем пошла бедняге Сапрыкину впрок. Начальство, проверив колючесть проволоки и мелкость сетки, милостиво покивало, и вопрос о безопасности базы сочли закрытым.

Ошибку майор Кобзев допустил только одну. Да и не ошибка это была, в общем. Какие, ко всем чертям, увольнительные на иностранной территории? Может, тебе еще билетик до городу Парижу? Ах, назад в Союз? А секретность? Разболтает в пьяном виде какой-нибудь солдатик, и через день об этом будут трезвонить все Барановичи, а через два – весь Тель-Авив, где половина этих самых барановичей и Рабиновичей проживает. Нет уж, потерпят без водки и баб!

Возможно, сказался благоприобретенный аскетизм службиста, возможно, одна половина здравого смысла одолела другую… так или иначе, но тягу рядового состава к бабам и водке майор Кобзев недооценил радикально. Покуда тесниться приходилось на пятачке посреди густого леса с дикими драугбэрами, никто как-то не задумывался, чего лишен, – кроме тех немногих, кому приходилось сталкиваться с туземцами в мирной обстановке. Но с переездом под бок многолюдной деревне необходимость стала осознанной. А осознанная необходимость, как писали классики, есть свобода.

Вообще-то часовой при попытке проникнуть на охраняемую территорию должен действовать строго по уставу, начиная с сакраментального «Стой, кто идет!» и далее по пунктам. Но диалог, который можно было услышать у шлагбаума на КПП почти ежевечерне, с предписанным имел мало общего:

– Стой, кто идет?

– Да я это, я! Вот идиот, кого еще понесет к воротам в такое время? Не договаривались, что ли?

– А если комендант?

– Вы что, не споили его еще? Вот трезвенник! Я думал, у вас уже все верхи в кармане.

– Угу. Сидят и гадят. Да ты проходи, не маячь… Сколько с тебя, знаешь? Флягу, и чтобы полную.

– Да чтоб вы упились, гниды!

– Ты мне, блин, не выступай! Щас как…

– Все, все, молчу! Уже пошутить нельзя…

– Шутки у него! Мне, между прочим, с начкаром – делись, с этими, на пульте – делись… Ты иди, шутник. Пока еще до деревни дотащишься… весь самогон без тебя выдуют.

– Без меня – не выдуют!

– Погоди! А ты что на продажу волочишь?

– Тебе скажи! Нечего мне рынок забивать. Сам придумай.


* * *


Огромный вороной тяжеловоз – ибо закованную в доспехи тушу воеводы Тауторикса мог выдержать далеко не каждый конь – прядал ушами и нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

– Ну? – осведомился воевода. – Где они?

  112