Последние отзывы

  54  

Коммунист, судя по его физиономии, хотел выругаться, но сдержал себя и сухо ответил:

– Пять восемьсот. Точка.

– Будь по-вашему! Пять девятьсот девяносто! Ведь я же не жаден…

– Нет, пять восемьсот.

– Что же, вы непреклонны?

– Я рад, что вы это поняли.

– Что же, больше ни пенса?

– Ни пенса.

– Понятно. Ребята, зовите второго! – сказал, обернувшись, кому-то за дверью бандит.

Через минуту в дверь ввалился типус в мешковатом сером костюме, помятой шляпе, за ленту которой была заткнута пятишиллинговая банкнота, круглых интеллигентских очочках и галстуке, разрисованном плюшевыми медвежатами.

– Я уполномочен мистером Свинстоном… – загнусавил он было, однако, увидев коммуниста, несколько опешил: – А что, собственно, происходит? Кто этот человек, как он относится к нашему делу?

– К вашим антинародным делишкам я, к счастью, не отношусь никак! – поспешил заявить рабочий. – К тому же скоро им придет конец!

«Даже одна отдельно взятая кухня и та может служить ареной классовой борьбы, – думал Краслен. – Прав был двадцать третий съезд Партии рабочих, указавший на усиление мирового антагонизма в связи с обострением международной грызни и вхождением капитализма в последний, самый гнилой этап последней, самой реакционной, империалистической фазы!»

– Спокойнее, спокойнее, сеньоры, – сказал ганстер. – Разве так ведут себя на аукционах? Итак, наш первый лот – парень с коммунистических листовок, который сидит сейчас связанный на кухне моего ресторана. Начальная цена – пять тысяч восемьсот шиллингов. Кто больше?

Приспешник капитала и рабочий беспокойно посмотрели друг на друга.

– Мистер Свинстон говорил о пяти тысячах, – не очень уверенно сказал очкастый типус.

– Очевидно, цена устарела. Итак, господа?

Повисла минутная пауза.

– Хорошо, – сказал наконец очкастый. – Мистер Свинстон предвидел такой ход событий и уполномочил меня поднять цену до шести тысяч.

– Вот это уже деловой разговор! – обрадовался ганстер. – А что скажете вы, молодой человек?

В глазах коммуниста пылало возмущение, но допустить, чтобы классовый враг соединил свои силы с другим классовым врагом, он не мог.

– Я должен телефонировать в штаб, – признался он.

Телефонный аппарат стоял в соседней комнате, и Краслен прекрасно расслышал рабочую шифровку: «Алло, Киска? Это Зайчик. Киска, наш малыш просит купить ему еще один леденец. Но это ведь непедагогично…»

– Шесть тысяч двести, – решительно заявил вернувшийся коммунист.

– Шесть триста, – мгновенно отреагировал приспешник буржуазии.

– Шесть четыреста.

– Шесть четыреста пятьдесят…

– Не снижайте темпов, сеньоры! – азартно воскликнул гангстер, чьи глазки начали похотливо блестеть.

– Шесть пятьсот, – выдохнул коммунист.

Очкастый мистер мрачно оглянулся по сторонам:

– Теперь телефонировать должен я.

Он вышел. Через несколько секунд из-за стены послышались слова: «Барышня, дайте двенадцать-тринадцать! Мне срочно! Занят? Черт побери, немедленно соедините, как только освободится!»

Через пять минут рабочий передал своим еще одну телефонную шифровку, вызвав на подмогу товарища с деньгами. Потом к аппарату снова побежал приспешник капитализма. Второй приспешник примчался на его зов как ракета и, стремительно ворвавшись на кухню, налетел на холодильный шкаф, стукнув о него свой чемодан. Чемодан не преминул раскрыться: из его крокодильей пасти вывалилось несколько пачек шиллингов, сбором которых слугам Свинстона пришлось заниматься последующие несколько минут. Рабочие презрительно наблюдали за тем, как мистеры в костюмах ползают на карачках, кланяясь своему главному божеству. Что касается гангстера, то ему хватило одного взгляда, чтобы подсчитать сумму высыпавшихся на пол денег и небрежно заявить капиталистам:

– Значит, десять тысяч триста тридцать? Очень мило, я не против. Слово за мистерами коммунистами!

Через полчаса сумма дошла до пятнадцати тысяч, а количество представителей с обеих сторон увеличилось вдвое. На кухне стало не протолкнуться. Когда один из рабочих в очередной раз вызвал подмогу, Краслен подумал, что задохнется здесь вместе со всей компанией, не дождавшись исхода торгов. Обе стороны теперь не спешили называть новые суммы. Продавец и покупатели молчали, многозначительно переглядывались, переминались с ноги на ногу, следили за поведением конкурентов и дожидались вызванного подкрепления с деньгами и секретными указаниями.

  54