Особенно,... 
116 
Вряд ли тому доводилось когда-нибудь видеть как самого наместника, так и оттиск его печати, однако наличие столь солидного документа у нежданного и весьма назойливого посетителя возымело своё действие.
– Хорошо, я замолвлю за тебя словечко перед Первым писцом. Его приёмной, к сожалению, избежать не удастся, но… У тебя найдется для него три серебряных дебена? – осведомился жрец на всякий случай.
– Об этом можешь не беспокоиться, – Хафра недвусмысленно похлопал рукой по своему увесистому напоясному кошелю.
Несмотря на ходатайство услужливого жреца и три серебряных дебена, незаметно перекочевавших на стол первого писца, тот оказался не очень сговорчивым.
– Прежде чем пропустить вас к Верховному жрецу, я должен ознакомиться с целью вашего визита, – важно произнес он, обращаясь к Хафре.
– Прости меня, первый писец, но дело, по которому я прибыл, касается слишком важных государственных особ. Если Верховный жрец Эйе прочтёт мой папирус, то вскоре ты сможешь подняться по служебной лестнице ещё выше.
Первый писец непритворно вздохнул: визитёр затронул его сокровенные чаяния – он давно уже мечтал занять место Хранителя печати при Верховном жреце Инебу-Хеджа. Да и соперник-то, чего греха таить, довольно стар – пора бы уже, как говорится, уйти на покой и освободить дорогу молодым и более дееспособным.
В этот момент престарелый жрец Осириса шепнул писцу на ухо:
– Проситель имеет при себе свиток, скрепленный печатью самого наместника Нубии. Я видел собственными глазами…
– Хорошо, – «сдался» бюрократ, – я постараюсь сделать всё, что в моих силах, но… это будет стоить вам десять серебряных дебенов, – изрек он, обращаясь к визитёру.
Хафра, не раздумывая, извлёк из кошеля и передал первому писцу требуемую сумму. Служитель Осириса проводил монетки жадным взглядом.
* * *
Первый писец сдержал обещание: незамедлительно передал свиток просителя могущественному, успевшему распространить своё влияние на всю столицу Верховному жрецу. Ознакомившись посланием Мермоса, Эйе охватили противоречивые чувства, смешавшие в себе и гнев, и страх, и божественный трепет. «Неужели то, о чём пишет наместник Нубии, – правда?! А, с другой стороны, зачем ему лгать? Дабы выслужиться перед фараоном и, опорочив эрпатора, заполучить новые милости? Что ж, возможен и такой вариант…»
Когда Эйе приказал позвать человека, доставившего свиток от Мермоса, Хафра смиренно вошёл в его кабинет и преклонил колена.
– Известно ли тебе содержание послания наместника Нубии? – сурово вопросил Верховный жрец.
– Не читал, но догадываюсь, о, могущественный! И в подтверждении своих слов могу рассказать, как воочию видел действие Ковчега Могущества, – подобострастно ответил Хафра.
– Правда ли, что все подданные Верхнего царства считают отныне эрпатора земным воплощением Гора? – не унимался Эйе.
– Истинная правда, о, могущественный…
Верховный жрец жестом указал на выход:
– Останешься пока под охраной моих стражников. Возможно, ты мне ещё понадобишься.
– В полном твоём распоряжении, о, могущественный, – поклонился Хафра. И добавил пылко: – Моя цель – верой и правдой служить фараону во благо Та-Кемета!
– Я учту это, – милостиво кивнул Эйе.
Когда визитёр удалился, он еще раз бегло прочитал послание Мермоса и погрузился в тревожные размышления: «О, великие боги! Что творится на земле Та-Кемета?! Разве мог я подумать, что желание эрпатора принять священный сан заведёт его столь далеко? Что, если он, воспользовавшись своим новым статусом, попросту заставил жреца Элефантины провозгласить себя Гором? Но тогда объяснение сему поступку может быть только одно: жажда популярности и… власти. И что же я теперь должен предпринять в связи с открывшимися мне обстоятельствами? Доложить обо всём фараону? Но он и без того уже пережил один заговор – стоит ли беспокоить его раньше времени?.. А может, мне просто самому допросить Тутмоса? Но что, если я ошибаюсь, и он и впрямь намерен занять трон отца? Что тогда? Кем я стану при нём? Сумею ли сохранить своё нынешнее влияние? Завистников-то вокруг предостаточно… Вдруг Тутмос пожелает окружить себя сплошь молодыми соратниками?..»
Эйе долго еще колебался, не зная, как поступить: доложить ли обо всём фараону? Или всё же пока умолчать? И попытаться переговорить с эрпатором лично… Однако вскоре в душу закрались сомнения: а захочет ли Тутмос, наследник трона, отвечать на его вопросы? Если нет, тогда он бессилен: пока эрпатор не обвинён в измене действующей власти официально, Верховный жрец Инебу-Хеджа не вправе допрашивать его как государственного преступника.
116 
