А Шеф задушила сигарету в пепельнице и неожиданно прервала Настю на первой же реплике:
– Ребята! Все, все, все отвлеклись, бросили дела и подошли! – Шеф ловко вывинтилась из кресла, поднялась на сцену. – Вы сейчас валяете дурака, и то не очень убедительно. Но вы поймите: театр – это прежде всего работа. Театр – это корабль, на котором можно уплыть очень далеко. А вы все – команда этого корабля. Вы должны шевелить веслами, натягивать паруса, пролагать путь по звездам, иначе корабль так и сгниет у берега. Вы без корабля – никто, сухопутные крысы. Но и корабль без вас мертв. Так вдохните в него жизнь! Пусть корабль поплывет! Каждый из вас должен сто раз измениться, чтобы посмотреть себе в лицо! Перемены – это тоже работа. Не бойтесь меняться! Не бойтесь работать! Не бойтесь выкладываться! Не бойтесь быть искренними! Относитесь к этому серьезно. Мы репетируем не сказку и не этюд, мы отрабатываем состояние души! Вы еще ничего не сделали для зрителя, так сделайте хоть что-нибудь для самих себя! Все! По местам! Вася с Настей – работаем!
«По местам!» прозвучало как «Поднять паруса!». Нюта покосилась вверх, где колыхались гигантские полотнища задников и кулис. Театр – это корабль…
Шеф угнездилась в насиженном кресле. Настя шагнула вперед и превратилась в Маленькую Разбойницу.
Выпорхнула в зал последняя реплика, Стю словно погасла, отошла, перестала излучать свет. Повисла пауза. Потом из кулисы выскочил Славян и зааплодировал. Почему-то стало понятно – он не издевается.
– Верониклавна! Ведь здорово! – крикнули из глубины зала.
Шеф, не комментируя, предложила:
– Давайте-ка первое действие до конца прогоним с Настей, а потом кому надо – по домам, а кому не надо – подтягивайтесь в 38-й. Поболтаем.
Нюта подскочила от радости за подругу, блокнот упал с колен, пришлось лезть под кресло, доставать. Пока она ползала под сиденьями, мимо процокали знакомые каблучки.
– Ну, подожди, жаба! – разъяренная Стелла не очень-то обращала внимание, слышит ее кто-нибудь или нет. – Нашлась звезда фигова! Мы еще посмотрим!
Нюта выползла из-под кресла и как раз успела услышать, как блондинка изо всех сил шарахнула дверью в зал.
А Олег, кстати, на сцену так и не вышел. И из 38-го сбежал очень быстро, потому что Юлька торопилась домой, а он вызвался ее провожать.
Нюта бежала в школу, опаздывала, и гоняла в голове невеселые мысли. В этом году начало учебного года давалось ей нелегко. Если б все шло как обычно – 1 сентября, суета, линейка, три дня на раскачку – было бы проще. А так, когда она пришла, весь класс уже втянулся в учебу, и только у нее в голове еще гуляло лето.
Были, конечно, и свои плюсы. Она с удовольствием выслушала забавные истории на тему «кто как провел лето». Она с наслаждением совершила набег на школьную библиотеку в поисках новинок. А главное – снова засела на задней парте вместе со Стю. Последнее время, пока Нюта болела, они с подругой виделись редко. И теперь отрывались по полной программе. Стю могла говорить только о театре, о театре и еще раз о театре. Нюта не возражала. Где театр – там и Олег.
К тому же Стю придумала новую игру. Она сочиняла маленькие смешные стишки про учителей. Например, такие:
- Наш физрук затеял кросс,
- Побежал за ним барбос,
- Отчего у физрука
- С этих пор одна нога?
Нюта украшала их маленькими смешными рисунками, и эти мины замедленного смехового действия начинали путешествовать по классу. Кто-нибудь непременно принимался дописывать и дорисовывать.
Понятное дело, учеба проплывала мимо ушей, совершенно не задерживаясь в мозгах. Нюта листала новые учебники, рассматривала картинки и с неприязнью вчитывалась в текст. Нет, умеют все-таки составители учебников испортить хорошую картинку отвратительным текстом! И зачем они все это понаписали? Неужели ей это в жизни пригодится? Да ну, бред! Спроси у любого – да вот хоть у родителей – про кольчатых червей, и что они ответят? Ничего! Нюта сунула нос в биологию и уныло прочла: «Дайте определение жизни». Да на такой вопрос даже президент не ответит! Нюта захлопнула учебник, тоскливо глянула на часы. Еще 20 минут. Биологичка излагала новую тему, и Нюта, чтобы не уснуть, принялась рисовать ее стоящей у доски. Фигурка получилась перекошенной и горбатой. Стю мигом приписала к ней стишок:
- Вроде бы когда-то Дарвин говорил,
- Будто человечество вышло из горилл.
- На горилл я не гляжу – все такие бяки,
- Гордо я происхожу от кривой макаки!
- Так шли уроки.
Как всегда, в начале учебного года очень быстро выяснилось, что весь класс поголовно успел забыть за лето абсолютно все, чему учился предыдущие восемь лет.