32 
— Нет! — ответила Валери быстро и, наверное, более горячо, чем следовало.
Его глаза вспыхнули, но она не поняла, что за чувство в них отразилось. Возможно, раздражение.
— Ты хочешь хранить мне верность? Но мне всегда представлялось, что верность не имеет никакого отношения к строго сексуальным отношениям.
— Возможно, но я все же надеюсь, что ты не станешь встречаться с кем-либо еще! — воскликнула она, приходя в бешенство при мысли, что Маноло будет обнимать другую женщину.
— Почему? — с интересом спросил он. — Ты будешь ревновать? Но только по-настоящему влюбленные имеют право ревновать друг друга. Боишься, что другая женщина что-нибудь от меня получит?
— Ты меня оскорбляешь, Маноло, поэтому я ухожу! — И чтобы показать реальность своих намерений, Валери подняла портфель с пола.
— Я тебя оскорбляю? Перестань! Это ты меня оскорбляешь с тех самых пор, как мы встретились.
— Я… я только хотела быть честной.
Маноло вздохнул.
— Ты хотела быть честной, ладно. Но зачем же при этом грубить? А теперь немедленно отдай мне этот идиотский портфель. Разрешаю тебе перемещаться исключительно в пределах квартиры.
Он забрал портфель и снова швырнул его в угол. Потом взял Валери под локоть и повел в гостиную, где усадил на стул.
— Сиди здесь, — приказал он.
Валери повиновалась. Маноло был совершенно прав: ей не хотелось никуда уходить.
Бутылка «Дом Периньона» торчала из ведерка со льдом, рядом на барной стойке стояли наготове два бокала тонкого хрусталя. Маноло вынул бутылку и содрал с горлышка фольгу.
— Слушай, — сказал он, трудясь над пробкой, — давай прекратим играть в эту дурацкую игру. Мне не под силу ее переносить. Я не возражаю против честности и всего такого, но твой цинизм меня убивает. Возможно, тебя кто-то обидел в прошлом, но ведь это был не я, Валери.
— Не ты… — согласилась она и тут же запнулась. Потому что он мог обидеть ее, если бы она позволила. Об этом следовало помнить всегда.
— Тогда, выходит, мы должны быть друзьями, а не только любовниками.
— Друзьями… — повторила она.
Его улыбка стала грустной.
— Друзья — это люди, которые нравятся друг другу. Которые доверяют друг другу. Которые никогда не делают друг другу ничего плохого.
Его слова застали Валери врасплох.
— Я… я никогда не дружила с мужчиной…
Теперь пришла очередь Маноло удивляться.
— А как же твой бывший муж?
— Он не был мне другом.
— Тогда начни с меня? Я хорошо лажу с женщинами.
— Почему бы это?
— Потому что мне нравятся женщины.
— Хорошее начало, — кивнула Валери, думая о том, что разговор приобрел странное направление. Она пришла за сексом, а ей заодно предложили и дружбу.
— Я также люблю много из того, что нравится женщинам, — продолжил Маноло.
— Что, например?
— Музыку, танцы, театр, книги…
Пробка наконец вылетела. И Маноло налил пенящуюся влагу в хрустальные бокалы.
— А как насчет машин, карт и дружков-приятелей?
— У меня нет машины, я не играю в карты, и у меня обычно не бывает друзей. Боюсь, я не очень-то мужественный.
— Никогда не скажу об этом Жанетт, — пообещала Валери.
— Кто такая Жанетт? — спросил Маноло, пригубливая шампанское.
— Моя лучшая подруга.
Его брови приподнялись.
— И ты ничего не расскажешь ей обо мне? Трудно в это поверить.
— Но это действительно так. Она хотела до Рождества найти мне кавалера и решит, что ты мне не подходишь.
— Ах, глупышка Жанетт!
— Жанетт не глупышка. Она хорошенькая и умная.
Валери сделала изрядный глоток шампанского. О, оно было превосходное!
— Моя подруга просто неисправимый романтик.
— Это страшная беда в наши дни — быть неисправимым романтиком, — легко согласился Маноло.
Валери наградила его раздраженным взглядом.
— Я полагала, что ты не позволяешь себе подобных замечаний.
— Ты права. Извини меня.
— Извиняю, — кокетливо произнесла Валери и улыбнулась.
Маноло посмотрел на нее с изумлением.
— Знаешь, с тех пор как сюда вошла, ты впервые улыбнулась.
— Мне некогда было улыбаться… до сих пор.
— Ого! Звучит как комплимент!
Валери смутилась, затем снова улыбнулась и сказала, несколько удивив сама себя:
— Ну… это и есть комплимент.
— Я хочу выпить за тебя, дорогая!
32 
