Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
122 
«Был пожар, – говорил мне Шэй. – Но я не хочу об этом рассказывать».
– Простите…
– Да-да, вы уже извинились. Туалет в конце коридора.
Я ласково взял ее за руку, тоже местами покрытую шрамами.
– Грейс, эту весть… ее передал ваш брат.
Потрясенная услышанным, она попятилась назад.
– Вы знакомы с Шэем?
– Он должен увидеться с вами, Грейс. Он скоро умрет.
– Что он вам обо мне рассказывал?
– Совсем немного, – признался я. – Но у него нет других родственников, кроме вас.
– А о пожаре вам известно?
– Да. Его отправили в колонию за поджог.
– А что наш приемный отец погиб в этом пожаре, он вам говорил?
Настал мой черед удивляться. Архивы колонии для несовершеннолетних были закрыты, поэтому на суде я ничего не знал о криминальном прошлом Шэя. Когда всплыл пожар, я предположил, что его обвиняли в поджоге. Я и не подозревал, что приговор мог быть вынесен за непредумышленное – или даже умышленное – убийство. И уж теперь-то я понимал, почему Рената Леду может так люто ненавидеть Шэя.
Грейс не сводила с меня глаз.
– Он хочет увидеться со мной?
– Он, если честно, даже не знает, что я здесь.
Она отвернулась, но слишком поздно: я успел заметить, что она плачет.
– Он не хотел, чтобы я пришла на суд.
– Наверное, не хотел, чтобы вы это все видели…
– Вы ничего не знаете! – Она спрятала лицо в ладонях.
– Грейс, давайте поедем к нему вместе.
– Я не могу, – сквозь слезы сказала она. – Не могу. Вы не понимаете…
Но я, кажется, начинал понимать: Шэй устроил пожар, обезобразивший ее.
– Тем более вам следует встретиться с ним. Чтобы простить его, пока еще есть время.
– Простить?! Простить его?! – хрипло выкрикнула Грейс. – Что бы я ни говорила, сделанного не воротишь. Нельзя прожить жизнь заново. – Она отвела взгляд. – Думаю… Я думаю… Вам лучше уйти.
Все. Отставка. Я смиренно кивнул.
– Вторая дверь справа.
Ах да, мой предлог, чтобы проникнуть в дом, а я и забыл. Я удалился в уборную, переполненную цветочными ароматами; каждый предмет там – сливной бачок, крепление для туалетной бумаги, коробка для салфеток – был покрыт вязаным кружевом. На занавеске алели розы, на стенах висели обрамленные картины – все с цветами, кроме одной, на которой ребенок изобразил не то дракона, не то ящерицу. Помещение было похоже на жилище старушки, давно уж потерявшей счет котам. В нем не хватало воздуха – Грейс Борн собственными руками душила себя.
Если Шэй узнает, что сестра простила его, этого, возможно, окажется достаточно, чтобы умереть спокойно, – даже если авантюра с сердцем потерпит крах. Сейчас, конечно, ее не убедишь, но я могу заняться этим позже. Могу раздобыть ее телефон и звонить, пока она не устанет сопротивляться.
Я отворил зеркальные дверцы аптечки в поисках рецептов с телефонным номером. Среди лосьонов, кремов, скрабов, зубных паст, ниток и дезодорантов я наконец нашел флакон успокоительного с заветными цифрами на этикетке. Цифры я переписал на ладонь и поставил таблетки на место, возле миниатюрной оловянной рамки. На фотографии за столом сидели двое малышей: Грейс со стаканом молока и Шэй, склонившийся над рисунком. Он рисовал не то дракона, не то ящерицу.
Он так широко улыбался, что казалось, будто ему больно.
Каждый арестант – чей-то ребенок. И каждая жертва – тоже. Выйдя из туалета, я дал Грейс свою визитку и поблагодарил за внимание.
– На случай, если вы передумаете, на карточке есть мой телефон.
– Передумывать надо не мне, – отрезала Грейс и закрыла за мною дверь. Следом раздался щелчок дверного замка и шелест опускающихся жалюзи. А я все думал о той картинке, аккуратно вставленной в рамку и повешенной на стену. В верхнем левом углу была приписка: «Для Грейси».
И лишь у Крофорд Нотч я осознал, что не давало мне покоя. На детской фотографии Шэй держал фломастер в правой руке. Но в тюрьме – я замечал это, когда он ел или писал, – он был левшой.
Неужели можно так радикально измениться за несколько лет? Или во всех этих преобразованиях, начиная от смены руки и заканчивая тюремными чудесами и цитатами из Евангелия от Фомы, была виновата некая… одержимость? Звучало это, конечно, как сюжет из дешевой фантастики, но это еще не значит, что такие сюжеты невозможны в жизни. Если в пророков вселялся Святой Дух, почему он не мог завладеть телом убийцы?
122 
