104 
Вот она на свадьбе.
Вот она гуляет по берегу в Бар-Харбор. Лето только начинается, на сверкающих волнах покачиваются яхты, белые, ослепительно белые, такие же, как и ее блузки. Ни единого пятнышка пота, даже в самую страшную жару. Берта переодевалась четыре раза в день: после завтрака, после обеда, в пять часов перед чаем и к ужину. Сколько раз она садилась за стол, сколько раз обедала без всякого удовольствия! Берта так и не привыкла к грубой американской пище. Особенно к южной кухне. Ее свекор очень любил кукурузные лепешки, которыми, с точки зрения Берты, было только свиней кормить. Она мало ела. Другие женщины бесконечно рассуждали о необходимости соблюдать диету, а Берта блистала в открытых купальниках, подчеркивающих ее роскошные формы. Она была первой красавицей на Восточном побережье. Ей так свекор говорил. Милый Уолтер. Он называл ее баварской розочкой, забывая о том, что ее семья жила в Хайдельберге на юго-западе Германии. Уолтер даже был в нее чуточку влюблен и всегда открыто осуждал сына за равнодушие к жене. Льюису досталось такое сокровище, такая красавица, и умница к тому же. А талант, а обаяние! Льюис этого совсем не ценит. И на рояле она играет. А какая фигура! Сколько девушек могут похвастаться осиной талией? Да их по пальцам одной руки пересчитать можно. А сколько девушек еще и играть умеют? И того меньше. Уолтер часто намекал, что будь он помоложе… Но она вышла за Льюиса. Ах, Льюис! Милый Льюис! Нужно быть к нему снисходительней. Берта старается вспоминать о нем с нежностью и теплотой.
Как он любил делать ей подарки, как он любовался ею. Если как следует порыться дома в диванных подушках, там можно отыскать столько бриллиантов, что хватило бы на царскую корону. Как он любил выводить ее в свет. Когда родился Дэвид, ей был ужасно грустно. Навалилась вдруг душная тоска. Берта не могла уснуть, а по утрам никак не могла заставить себя вылезти из кровати. Чтобы развлечь ее, Льюис купил виллу в Портофино. И каждый год они уезжали туда на целый месяц. Дэвида оставляли с няней, и Льюис клялся забыть о делах. Какая там была вкусная еда, какое вино! Они путешествовали вдоль всего побережья, бродили по Риму или заезжали в Монако и ходили в казино в компании принца. Фишки были сделаны из настоящего золота. Официанты приносили ведерки с шампанским и мокрые полотенца, чтобы освежиться в жару. Во время войны ездить в Европу стало невозможно, и Льюис купил для Берты другой дом, вернее, целое ранчо, тридцать пять тысяч акров земли в самом центре Монтаны. Берте оно быстро надоело, и Льюис продал его, потеряв при этом кучу денег. А потом купил ей дом в Диле. Он выполнял все ее прихоти, все капризы. Льюис был чудесным мужем. У нее и сейчас сердце разрывается при мысли о нем. Надо же, какая она стала сентиментальная. В конце концов, он ведь был весьма благородным человеком. Слава богу, что ему не пришлось перед смертью страдать.
Его сердце остановилось за пару месяцев до рождения их первой внучки. Как же ее зовут? Ах да, Амелия. Надо же, как это она позабыла? Ничего, собралась и вспомнила. Амелия, ну конечно. И младший, Эдгар. Элизабет погибла через год после рождения Эдгара. Ее муж служил в СС, и после войны его арестовали. Столько треволнений! Они убили его, а потом и Элизабет. Странно, каждый раз, как у Дэвида рождается ребенок, кто-нибудь умирает. Другая мать давно бы запретила сыну производить на свет новых детей. Дочь и сын. Вполне достаточно. Хватит уже нас убивать по одному. А следующей будет она. И все же Берта была рада беременности Иветт. Будь что будет. Берта готова принести себя в жертву. Из Иветт получится прекрасная мать, не то что из первой жены Дэвида. Берте эта дрянь никогда не нравилась. Они с Дэвидом притворялись счастливой парой. Даже часть свадебных расходов взяли на себя. Дэвид хотел оплатить все, говорил, что у него достаточно денег. Они очень часто спорили из-за этого. Дэвиду тогда уже исполнилось двадцать пять, и Берту очень беспокоило, что он никак не женится. А вдруг он унаследовал наклонности отца? Разумеется, Берте прекрасно удавалось держать мужа в узде, но где гарантия, что и Дэвид женится на столь же упорной и целеустремленной девушке? На женщин вообще нельзя полагаться. Да и на мужчин тоже. Ни на кого нельзя. Буквально все приходится делать самой.
К счастью, Дэвид все-таки женился. С одной стороны, Берта вздохнула с облегчением. С другой — жена Дэвида ей совсем не нравилась. Ее отец держал сеть магазинов одежды на Среднем Западе. Девушка называла Нью-Йорк уродливым городом. Откуда, спрашивается, такие замашки? Сама-то из Кливленда приехала. Берте тоже не нравилось, как изменился Нью-Йорк с тех пор, как она увидела его совсем маленькой девочкой. Она совершенно убеждена, что ругать его могут только те, кто прожил здесь ну хотя бы больше месяца. Мерзкая девчонка! Разумеется, Берта помнит, как ее звали, но вспоминает о ней только так, безлично. Вечно она скандалила с Дэвидом, вечно закатывала истерики по любому поводу. Сколько раз они ужинали в полном молчании.
104 
