ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>




  96  

Снег, покрывавший луг, превратился в лед – это удача, но с некоторыми оговорками. С одной стороны, он хорошо скользит. С другой – ты тоже, ноги у тебя разъезжаются, точно у Чаплина. Бей в лед каблуками. Толку от этих ботинок. Надо было с шипами брать. Не додумался. Ты иди, иди. Тяни его за собой. Фургончик начинает сокращаться в размерах. Далеко ты уже ушел? Не так чтобы очень. Впрочем, самое трудное позади. Все будет хорошо. Должно быть. Продолжай. Пошевеливайся. Трудись. Свиш-свиш, говорят твои штаны, хорошие штаны, полноприводные. Ты работал на железной дороге, целый день, долгий, как жизнь. Вот именно, работал на железной дороге – для препровождения времени. А кто работает на железной дороге, чтобы только время проводить? Это что же – хобби такое? Не вышивание крестиком все-таки и не теннис, за которые ухватываешься от нечего делать. При прокладке первой трансконтинентальной дороги перемерло несчетное число людей, все больше привозных китайских рабочих, они гибли от суровых зим, при случайных взрывах. Тут, знаешь ли, не до смеха. А все эти старинные песенки – чушь. Ну грызет Джимми кукурузу, почему меня это должно волновать? Или еще кого-нибудь? Ты шагай, шагай. Ты, было дело, прослушал курс по народным песням и их связям с подсознательным. Его какой-то умалишенный читал. Лучше бы ты в юристы подался. Смотри-ка, деревья уже близко. Тяни, тяни. Прорези в ленте расползаются, дернешь посильнее – она и порвется. Терпение и труд все перетрут. Чушь какая-то, верно? Или вот еще: мошенник всегда в проигрыше. Если вот этот не в выигрыше, то я уж и не знаю. Ха-ха-ха-ха-ха. Двадцать четыре часа назад он не был таким тяжелым. У тебя уже волдыри на пальцах. И жилы на руках того и гляди лопнут. Никто не смог бы вынести того, что вынес ты. Ты – сверхчеловек. И ты вспоминаешь Ницше, его запрет перекраивать мир по своим меркам. Вспоминаешь его усы. Он бы в той забегаловке точно за своего сошел, ха-ха-ха. Шагай, шагай. Свиш, свиш. Дэвиииии. Дэви Крокетт. Король Дикого фронтира[27].

Добравшись до деревьев, ты продолжаешь пятиться, пока не меняется освещение, потом оно меняется снова, и ты, глянув вверх, видишь, что вышел на поляну. Верхушки деревьев поднимаются над тобой, точно венец, точно стена колодца. Ты уже видел это место. В снах; написанным красками на кусочке стекла. И вот оно открылось тебе, алетейа[28]. Смотри вокруг и дивись.

А где же олень?

Где охотник?

И который из них – ты?

Ты сожжешь его.

И дым полетит над деревьями.

Миг облегчения. Паломничество завершено, жертва принята небесами, ты можешь раздеться донага и бежать по снегам, распевая гимны.

Впрочем, ничто не дается нам так просто, верно?

Потому как горит он несколько минут, а затем в единый миг гаснет.

Аромат пережаренной свинины, ты, стараясь не дышать, вновь орошаешь его бензином для зажигалки. И добавляешь к бензину, чтобы ускорить дело, сухие ветки и листья. А потом бросаешь на него горящую спичку и он вспыхивает.

На сей раз пламя держится немного дольше.

На третью попытку уходит весь бензин, какой оставался в жестянке. И, пока ты размышляешь, не бросить ли его здесь, до тебя доносится некий звук – кто-то приближается.

Бежать бессмысленно. Ты поднимаешь с земли лопату, стискиваешь ее ручку и ждешь. Кто бы это ни был, не стоило ему или ей гулять нынче вечером по лесу. Безмолвие. Безмолвие. Ты тихо обходишь по полукругу источник звука и наконец обнаруживаешь футах в ста от себя одинокого, отощавшего волка.

Он улыбается тебе мохнатой улыбкой.

Привет, говорит он.

Ты подхватываешь с земли скомканное одеяло и отступаешь. И уже издали видишь, как он выходит из подлеска и крадется к дымящемуся жертвенному костру, с интересом принюхиваясь к останкам.


И что воспоследовало в безмолвии? Ты один среди темноты и снега. Так что? Когда у тебя только и осталось, что девять часов езды да белый шум? Ты занялся тем, чего столь успешно избегал до этого времени: начал думать. Твои мысли слишком уж долго держались в отдалении, ждать и дальше они не пожелали. Терпение их лопнуло, им захотелось войти в тебя. Они и вошли, вышибив дверь. Мысли о его расколотом черепе. О ее похоронном пении. О том, что ты действовал как автомат, – и, получается, знал, как следует действовать. Кто ты? Это именно ты претерпел метаморфозу, ты вырвался на свет из хризалиды? Но если так, если сегодня достиг своей высшей точки некий процесс, – значит, он должен был когда-то начаться.


  96