Особенно,... 
82 
Доктор долго смотрел на инспектора. Потом, как будто нехотя, против своей воли сказал:
— Исходя из всех моих личных и профессиональных встреч с отцом Джеймсом, у меня не было причин усомниться в его чести и порядочности.
Но повисло в воздухе между ними, как крик, который невозможно не услышать. Ратлидж терпеливо ждал, что последует дальше. И, как будто подталкиваемый этим молчанием, доктор взорвался:
— Вот проклятье! Не знаю, почему я вам говорю это. Прошло уже несколько лет, как это произошло, но так и осталось для меня загадкой, о которой я не мог забыть все это время. Это имело связь с гибелью «Титаника». Однажды я зашел к нему и увидел на его столе множество — с сотню — вырезок из газет о «Титанике», и все с пометками, и даже фотографии погибших и тех, кто спасся. Он увидел мой удивленный взгляд и, прежде чем я мог спросить сгреб эту кучу и смахнул в ящик стола, как будто там было что-то… обличительное. Я помню, сделал какое-то замечание по поводу этого ужасного происшествия и его интереса к нему, но он сказал: «Это ко мне не имеет никакого отношения». Странно было сознавать, что священник солгал, да еще по такому незначительному поводу. — Доктор нахмурился озабоченно. — Он никогда больше не заговаривал со мной на эту тему. Но я не терплю ложь. Из-за нее мое мнение о человеке сразу меняется.
Он внимательно взглянул на Ратлиджа, ожидая реакции.
— Может быть, он знал кого-то из тех, кто утонул на «Титанике», — предположил инспектор.
— Я и сам думал об этом, но жители Остерли редко путешествуют дальше Нориджа и Кингс-Линна. И уж точно не имеют больших денег, чтобы купить билет на такой корабль. Я знаю только одного человека, женщину, которая плыла на «Титанике», но она жила не здесь. И отец Джеймс едва ли встречался с ней, если только мимолетно.
— Кто это?
Доктор нехотя ответил:
— Невестка лорда Седжвика. Жена сына Артура. Американка. Тогда постарались замять эту историю, говорили, что она бросила мужа и уплыла на «Титанике» в Нью-Йорк, не оставив даже объяснительной записки. Сначала, когда она пропала, Седжвик и Артур искали ее, не знали, где она и что с ней. Она просто исчезла. Пока не нашли ее в списке пассажиров под девичьей фамилией. Ужасная весть для семьи.
— Ее тело было привезено сюда?
— Кажется, да. У семейства есть свое фамильное кладбище в поместье. Послушайте, я не должен был об этом говорить. Насколько мне известно, отец Джеймс еще маленьким мальчиком мечтал о далеких плаваниях. «Титаником» восхищалась и гордилась вся страна, и он, может быть, просто стеснялся своего увлечения. — Доктор вы тащил часы из кармана и взглянул на циферблат. — Я должен принять трех больных до того, как пойду обедать. Есть еще вопросы?
Интонация его была такова, словно Ратлидж грубо принудил его сказать нечто неприличное, потому что им двигало вульгарное любопытство, а не профессиональный интерес.
Ратлидж встал и поблагодарил доктора. Он уже взялся за ручку двери, как вдруг доктор негромко попросил:
— Послушайте, забудьте о том, что я вам сказал. — В его голосе было глубокое сожаление о вырвавшихся словах и открытая неприязнь к инспектору, который каким-то образом вынудил его сделать это.
Шагая по Уотер-стрит, Ратлидж размышлял о том, что рассказал доктор, и о том, действительно ли отец Джеймс солгал. Если и так, это была маленькая ложь и не представляла важности. Если только не вышла из целой цепочки лжи. Может быть, именно это и произвело такое сильное впечатление на доктора. В холле гостиницы ему навстречу поднялся с кресла монсеньор Хольстен.
— Я пришел пообедать. Вы присоединитесь?
Неожиданное приглашение.
— Только позвольте мне сначала умыться.
— Разумеется.
Ратлидж, шагая через две ступеньки, поднялся по лестнице, думая о том, что привело священника в Норидж.
«Он не может остаться в стороне, хотя не хочет это демонстрировать», — заметил сухо Хэмиш, который невзлюбил монсеньора Хольстена.
Ратлидж резко свернул в коридор к своему номеру и чуть не сбил с ног другую гостью.
— О, простите, — он поспешно поддержал ее за руку, — я торопился.
Мэй Трент, не ожидавшая его внезапного появления, ответила неуверенно:
— Я только что стучала вам в дверь. Еще сегодня утром, при нашей встрече у церкви, я должна была извиниться за тот вечер в «Пеликане». Вы пытались помочь, а я напустилась на вас, как мегера. Это было неблагодарно и грубо. — Она виновато улыбнулась.
82 
