49 
Можно было сколь угодно долго играть в прятки с собственным воображением – Роджер в глубине души уже был абсолютно уверен в том, что все это время именно наследник нескольких (жалких, разумеется, по сравнению с состоянием Роджера Мерри) миллионов водил его за нос, заигрывая с Перл Пэрриш.
Но… какого черта?
И зачем это могло понадобиться Сильверу?
Роджер еще раз внимательно перечитал заметку.
Не вундеркинд, однозначно. Звезд с неба не хватает. Просто грамотно и разумно пользуется тем, что успел за время своей деятельности создать папочка Сильвер.
Сильверам принадлежит фабрика… точнее, небольшой завод по производству кожаных изделий – сумки, рюкзаки, портмоне, чемоданы, саквояжи, несессеры, ремни и так далее.
Типичная семейная фирма. Оставшись без отца, Джонатан заботится о матери и преумножает наследство. Понимает актуальные тенденции, пытается идти в ногу со временем – сохраняя традиционное качество, которым и славится фирма, выводит продукцию на новый уровень известности в пику итальянским дизайнерам. Зачатки успеха пока невелики, но потенциал роста – многообещающий.
По мнению журналиста – автора статейки – именно сейчас, когда молодой и прыткий Джонатан Сильвер занял место верховного главнокомандующего, фабрика имеет все шансы громко заявить о себе миру. А не тогда, когда предприятие возглавлял замшелый консерватор (надо полагать, Сильвер-старший).
Роджер подумал о том, что эта заметка наверняка попадалась ему на глаза в свое время.
А, может, и нет. Он вполне способен был лениво или, наоборот, торопливо перелистать очередной выпуск газеты, торопясь к ноутбуку или на совещание. Но жаль, чертовски жаль, что в голове у Роджера ничего не отложилось. Если бы тогда, у «Поцелуя», лицо парня в потертой одежде (и почему ему померещилось, что Джонатан выглядит, как оборванец?..) показалось ему знакомым, вряд ли он попал бы в такую идиотскую ситуацию. Впрочем, ничего удивительного! Это ведь не звезда первой величины. Не олигарх какой-нибудь, не мультимиллионер. Велика важность. Джонатан Сильвер.
Он явно не из тех, о ком кричат таблоиды. Но публикация ведь была. Была…
А если журналистишка прав, и компания Сильвера благодаря правильно выбранному вектору деятельности начнет процветать, то Джонатану недолго будет и угодить в «любимчики» прессы. Завидный жених, богатый наследник, успешный бизнесмен…
Тогда у него уже не выйдет безнаказанно морочить людям головы. Вряд ли у Джонатана получится впредь в подобных ситуациях сохранять инкогнито. И поделом ему.
Тут Роджер кое-что припомнил.
И выругался. Вслух.
Позвольте-ка, ведь он представился Джонатану, когда «нанимал» его вскружить голову бывшей любовнице!
И Джонатан узнал его. Он упомянул его прозвище.
«Ну, – хмыкнул он тогда, – я читаю газеты… Когда те попадаются…»
Но во многих ли газетах упоминается его прозвище? «Веселый Роджер».
Скорее всего, кто-то рассказывал о нем Джонатану.
А, возможно, они даже сталкивались раньше. Встречались до этого. Мало ли в городе проходит деловых обедов, фуршетов, презентаций, церемоний открытий?
Роджер скомкал газетный лист с информацией о Джонатане (с удовольствием скомкал), запустил получившимся шаром в корзину для бумаг и попал точно в центр, как заправский баскетболист.
Ему следует в будущем быть внимательнее при подборе персонала.
Все остальные мнения о случившемся, впечатления, высказывания и эмоции Веселого Роджера были нецензурными. Давненько он так не ругал себя.
И, пожалуй, еще никогда он с таким размахом не садился в лужу.
За все это, без сомнения, нужно было благодарить находчивого и предприимчивого Джонатана Сильвера, с какой бы целью тот ни принимал участие в авантюре с обольщением…
Да, нужно за все поблагодарить Джонатана, которого – единственное утешение! – теперь ненавидит Перл Пэрриш. Хотя бы тут Роджер вовремя подсуетился и сделал верный ход…
* * *
– Может быть, тебе сварить еще кофе? – осторожно и участливо спросила Барбара.
Перл молча помотала головой.
– Зеленый чай? Горячее молоко с медом? Глинтвейн? – продолжала настаивать Барбара.
– Фу! Молоко с медом! Какая гадость!
Барбара довольно улыбнулась – это было хоть каким-то проявлением эмоций.
Перл сидела у нее на тесной кухоньке без малого четыре часа, дрожала, хотя за окном было лето, теплый вечер, и ноги Перл, втиснутые вместе с их обладательницей в узкие рамки маленького дивана с подлокотниками, были заботливо укутаны шерстяным пледом.
49 
