56 
«Либо он ошибается, либо я чего-то не знаю», – внутренне усмехнулся Хранитель.
«Второе. Я не имел возможности рассказать вам все», – отозвался Меч.
«А его слова о том, что именно по Мечу можно опознать Властителя, явно сказаны не просто так».
«Разумеется. Но это мы все же предусмотрели, не так ли?»
Граф усмехнулся.
– В общем-то все. Все остальное, что я слышал или читал о Черном Властителе, большей частью легенды и домыслы, – закончил Хейсар.
– Большего и не надо, – кивнул Себастиан. – Хотите знать, почему я об этом спросил?
– Смею считать, что потому, что вы и есть Черный Властитель… по крайней мере, собираетесь нам это сказать, – тонко улыбнулся апостолит.
Инквизитор рассмеялся.
– Я восхищен вами, уважаемый Хейсар. Что ж, это слишком серьезное заявление, чтобы оно могло быть принято на веру без доказательств. Да и вы знаете, что Властитель приходит из другого мира…
Лицо Инквизитора на миг исказилось – а потом неуловимо изменилось. Через мгновение перед главами Ковена стоял черноволосый и черноглазый человек лет двадцати пяти – тридцати, с лицом аристократа незнамо в каком поколении. Дернув плечами, он с отвращением сбросил тяжелую мантию прямо на пол.
– Мое настоящее имя – Этьен де Каррадо, граф Нисселет, я носитель Духа Предела и Хранитель Черного Меча! – звучно проговорил он.
Дарнас, Найчелл, Вирена, Кольер, Реллен и Хейсар с изумлением и страхом наблюдали за преображением Инквизитора… поддельного Инквизитора. Но настоящий ужас охватил их – за исключением, пожалуй, Хейсара, – когда человек, стоявший перед ними, вдруг резко наклонил голову и из его спины медленно поднялась рукоять Меча, выполненная в виде тела дракона. Распахнулись крылья гарды, матово и смертельно опасно блеснуло лезвие – Этьен де Каррадо сжал пальцы на рукояти и вырвал Меч из своего тела.
Древние руны синевой вспыхнули на черном лезвии. Всех присутствующих ожгло ощущением такой Силы, что даже мощь Покровителей показалась им мелочью.
– Волей судьбы Христесар оказался первой страной Аенгроста, в которой я побывал. Творящийся здесь каждодневно кошмар возмутил меня до глубины души, и я остался – чтобы изменить империю и уничтожить Инквизицию. Я знаю, что вы придерживаетесь во многом тех же взглядов, что и я. Я знаю, что вы честные и благородные сердцем люди, поэтому я предлагаю вам присоединиться ко мне в войне с этим чудовищем, зовущимся Церковью, – спокойно проговорил Этьен. По лезвию Меча в его руке стекали струйки черного пламени и растекались по комнате, не оставляя следов.
На несколько минут в помещении воцарилась тишина. Хейсар медленно обводил взглядом друзей, подолгу останавливаясь на каждом, и переходил к следующему лишь после того, как предыдущий согласно опускал ресницы или кивал.
Дольше всех сомневался недоверчивый Кольер, но и он в конце концов кивнул – резко, словно бы бросался с утеса в ледяную воду.
Решение было принято… вернее, только часть решения. На словах в Ковене все шестеро были равны – но на самом деле все прекрасно понимали, что главным остается Хейсар, и соглашались с этим – он был минимум вдвое старше любого другого избранника Покровителей, опытнее и попросту мудрее. И теперь только за ним был выбор – ограничиться ли просто сотрудничеством с Властителем и Тайным орденом или же посвятить судьбу Ковена Этьену. Хейсар не мог понять, понравится ли подобное его решение Покровителям – но сейчас он должен был действовать не как старший из их избранников, а как человек, несущий ответственность за несколько сотен жизней.
И он решил рискнуть.
– Мы согласны, – сказал наконец апостолит и поднялся с кресла. – Больше того, я готов от своего имени и от всего Ковена принести вам, Властитель, клятву вассалитета.
Этьен облегченно выдохнул. «Получилось!»
– Хорошо.
Хейсар приблизился и опустился перед графом на одно колено.
– Жизнью и смертью, верой и честью, Тьмой и Светом, словом и делом – клянусь хранить тебе верность до конца моих дней, и в том же клянутся тебе все, кто идет за мной, и да покарай отступника, и да награди верного, – четко и уверенно проговорил старик, неотрывно глядя в антрацитовые глаза.
– Жизнью и смертью, верой и честью, Тьмой и Светом, словом и делом – клянусь быть справедливым повелителем, клянусь защищать, клянусь требовать верности, клянусь покарать отступника, клянусь наградить верного, – отчеканил Этьен. Слова сами всплыли в голове, и графу не нужна была даже тихая подсказка Меча.
56 
