171 
Как правило, до рукопашного боя прусская армия не доходила и если не достигала успеха в огневом бою, то немедленно отступала. Штык в войсках Фридриха считался оборонительным оружием.
Взгляд Суворова на военное искусство с самого начала был прямо противоположным. Вместо бесконечного маневрирования он ставил на первое место быстрый бросок, решительный напор и молниеносный удар в самое чувствительное для противника место. Его правилом было не избегать врага, а, напротив, искать его. Быстрота, внезапность действий являлись, по выражению Суворова, «душой настоящей войны». «Неприятель думает, что ты за сто, двести верст, — писал Суворов, — а ты, удвоив шаг богатырский, нагрянь быстро, внезапно. Неприятель пьет, гуляет, ждет тебя с чистого поля, а ты изза гор крутых, из-за лесов дремучих налети на него, как снег на голову, рази, тесни, опрокинь, бей, гони, не давай опомниться…» Главной целью в любом сражении он ставил уничтожение врага и говорил: «Оттеснен противник — неудача; уничтожен — победа».
Исходя из своего подхода к военному искусству, Суворов готовил солдат совсем не так, как прусский король. Поскольку одной из главных задач в линейной тактике было соблюдение строя, огромное значение при подготовке войск тогда отводилось различным строевым упражнениям, шагистике, вахтпарадам и вообще строевой подготовке. От каждого солдата требовали не инициативы, а полного подчинения стихии строя — он постоянно должен был чувствовать себя частичкой целого. Методика подготовки такого солдата строилась в прусской армии на широком применении физических наказаний.
Благодаря жестокой муштре человек быстро превращался в послушный автомат. Суворов имел о солдате прямо обратные понятия и говорил, что «каждый солдат должен иметь свой маневр». Вместо шагистики он обучал подчиненных наступательному движению и быстрым маршам. Решающее значение в бою придавалось не ружейной стрельбе, а сокрушительной штыковой атаке. («Пуля — дура, штык — молодец», — говорил Суворов.) Муштру он не признавал и старался заражать солдат своей энергией, своим примером и своим воодушевлением. Все, что должны были делать и делали его солдаты, делал и он сам. «Учи показом, а не рассказом», — любил повторять Суворов. Высокий воинский дух он считал непременным условием всякой победы и заботился об этом ничуть не менее, чем о подготовке и обучении солдат. Он относился к ним строго, но с любовью, и они платили ему взаимностью. Часто одного появления Суворова в рядах войска было достаточно для того, чтобы сообщить ему неудержимый порыв.
В 1768 г., произведенный в бригадиры и получивший под свое начало бригаду, Суворов был направлен в составе корпуса генерала Нуммерса против польских конфедератов и с большим успехом действовал против них в сражениях под Ландскроной, Замостьем и Столовичами. В 1770 г. он был пожало ван в генерал-майоры. В 1773 г. Суворова по его собственной просьбе перевели на турецкий фронт в 1-ю армию, где он возглавил Негоештский отряд.
Здесь он отличился в сражении под Туртукаем и в особенности при обороне Гирсово. Гирсово было единственным опорным пунктом русских войск на правом берегу Дуная. Стремясь сбросить русских в реку, турки предприняли против них наступление. Суворов, хотя и располагал отрядом в три раза меньшим по численности, чем нападавшие, решил разбить их в открытом поле. Он допустил врагов на близкое расстояние, нанес им потери артиллерией и ружейным огнем, а затем перешел в контратаку, опрокинул турецкий отряд и, стремительно преследуя его, завершил разгром. Это дело получило большую известность и сделало имя Суворова знаменитым. В 1774 г. он был произведен в генерал-поручики и получил под свое начало корпус. В январе того же года отпросившись в отпуск в Москву, он женился на княжне Варваре Ивановне Прозоровской, которую сосватал ему отец. Но личные дела не задержали его надолго. Летом он был опять на Дунае и вместе с генералом Каменским разбил турок при Козлуджи. Эта была очень важная победа, так как она привела к окончанию первой русско-турецкой войны и заключению Кючук-Кайнарджийского мира.
После прекращения военных действий Суворов был откомандирован в распоряжение Панина, действовавшего против Пугачева. Но он прибыл в Поволжье уже к концу восстания, когда Пугачева схватили и выдали властям. Суворову оставалось только усмирить край и прекратить буйство башкирцев. В августе 1775 г. он возвратился в Москву, а в 1776 г. отправился в Крым в составе корпуса генерал-поручика Прозоровского. В 1778 г. Суворов занял место командующего корпусом В 1779 г. он командовал Малороссийской дивизией в Полтаве, потом пограничной дивизией в Новороссийской губернии. В 1780 г. его отправили в Астрахань для осмотра берегов Каспийского моря и составления проекта похода в Персию. В 1782 г. Суворов возглавил Кубанский корпус, в 1784 г. — Владимирскую дивизию. Тогда же он развелся с женой, многочисленные любовные связи которой в отсутствие супруга сделались к тому времени достоянием светских сплетников В 1786 г. Суворов получил чин генерал-аншефа, в 1787 г. был переведен в Екатеринослав командиром Кременчугской дивизии, оборонявшей Крым и Кубань. Вскоре в его подчинение были также отданы войска по польской границе и под Херсоном. Особое значение на Черноморском побережье тогда играл Кинбурнский замок, прикрывавший Херсон, который был кораблестроительной базой Черноморского флота. Суворов приказал укрепить его редутами и ретраншементами.
171 
