51 
Сначала Картье пытался скрыть от индейцев бедственное положение зимовщиков. Но однажды он откровенно рассказал индейцам, что среди моряков свирепствует цинга, и они дали ему лекарство, сделанное из листьев, почек и коры какого-то дерева. Это лекарство оказало чудесное действие, люди начали быстро выздоравливать.
Весной французы вернулись на родину и привезли с собой Доннакона и еще двух индейцев, думая, что доставят этим удовольствие королю Франциску. Но король не оценил их усердия. Испанцы причиняли ему много хлопот на юге, и его вовсе не прельщала мысль об установлении с ними еще одной границы — на западе. Ни золота, ни дороги в Китай не было найдено, а описание страданий команды Картье в лютую канадскую зиму не годилось даже для забавного рассказа.
Но нашелся некто Жан-Франсуа де ла Рок де-Роберваль, который оценил открытие Картье и решил использовать его для своей собственной выгоды. Он уговорил короля разрешить ему организовать новую экспедицию. Хотя Картье получил в ней должность главного штурмана и титул капитан-генерала, но Роберваль добился титула более значительного: он именовался „лорд Норумбеги, вице-король и лейтенант-генерал Канады, Ошелаги, Сэгенэя, Ньюфаундленда, Бель-Иля, Лабрадора, Большой бухты и Баккалаоса“. Он должен был основать колонии в этих странах под общим названием Новая Франция, причем предполагалось, что эта Новая Франция находится в северо-восточной части Азии.
В мае 1541 года Картье вновь вышел из Сен-Мало, на этот раз на пяти кораблях. Роберваль должен был отплыть немного позднее на двух других судах. Снова налетели штормы, суда потеряли друг друга и три месяца в одиночку боролись с волнами.
В конце концов, все благополучно собрались у Ньюфаундленда. Здесь они долго ждали Роберваля, но, не дождавшись, в августе отправились на запад. Картье основал свою штаб-квартиру в 15 километрах выше Квебека по течению реки. Начались холодные осенние дни, и Картье начал готовиться к тяжелой зиме. Так как Роберваль не появлялся, Картье отослал во Францию два корабля с докладом королю, а сам занялся постройкой форта и лодок для плавания по реке Святого Лаврентия. Он поднялся до селения Ошелага и попробовал преодолеть два первых порога. В это время он узнал, что индейские вожди затевают против него заговор, и поспешил вернуться в свой форт.
Зима прошла благополучно, но к весне стало ясно, что продуктов не хватит, и вдобавок отношение индейцев было уже далеко не такое теплое, как раньше. О Робервале ничего не было слышно. Картье кое-как дотянул зиму и отправился во Францию.
На обратном пути он зашел в бухту Сент-Джон на Ньюфаундленде и здесь, наконец, встретил Роберваля на трех кораблях, с двумястами колонистами. Устроили совещание, на котором Роберваль с жаром прекрасно отдохнувшего человека настаивал на продолжении продвижения на запад.
Но Картье распорядился поднять паруса и темной ночью тайком уплыл во Францию. Роберваль один отправился вперед, но особого успеха не имел.
По возвращении Картье стал известным человеком во Франции, но король разочаровался в нем. Ведь Картье не привез ни золота, ни алмазов, не открыл пути в Индию. Остаток жизни он провел в Сен-Мало, приводя в порядок свои дела, расстроенные ввиду двух бесприбыльных плаваний. Многие моряки приходили к нему советоваться по всевозможным вопросам навигации, и он охотно помогал им.
Человек, который положил к ногам короля Франции огромную страну — Канаду, так и не дождался благодарности от своего короля.
Джон Дейвис
Джон Дейвис продолжил поиски прохода в море, отделяющем Гренландию от Северо-Американского архипелага. Финансировали его лондонские купцы во главе с Вильямом Сандерсоном, и он отправился исключительно на поиски Северо-западного прохода без каких-либо других целей, вроде перевоза партии переселенцев или поручения найти золото. Суда отплыли из Дартмута 7 июня 1585 года и 20 июля открыли землю „наиболее уродливую, утесистую и гористую изо всех когда-либо виденных“, названную Дейвисом Землей Запустения (Дизолейшен-Ленд). Это была южная оконечность Гренландии, вдоль которой они продолжали путь, держась более или менее вблизи побережья, пока вновь у 64°15 северной широты не повернули к самой земле и не вошли в залив, тогда названный заливом Гилберта, где теперь стоит город Годтхоб. Отсюда они повернули на северо-запад и, переплыв Дейвисов пролив, „открыли у 66°40 северной широты землю, совершенно свободную от этой язвы — льда“. Некоторые названия, данные экспедицией береговым выступам суши, сохранились на картах до наших дней, как, например, крайние точки залива Эксетер — мыс Дайер и мыс Уолсингем. Отсюда они поплыли на юг, к мысу Божьего Милосердия, по северной стороне залива Камберленд. Джон Джейнс, описавший это путешествие, сообщал, что мореплаватели сочли его „очень удобным входом или проходом, совершенно свободным от мешающего судоходству льда, и вода в нем была такого же цвета, состава и качества, как в открытом океане, что сильно подняло нашу надежду на то, что нам удастся найти проход“. А позже Джейнс записал: „Наши капитан и штурман все еще ломают себе голову по поводу прохода“. На основании целого ряда данных они пришли к заключению, что такого рода прохода не существует, но из-за плохой погоды не смогли как следует это выяснить. Поэтому Дейвис пустился в обратный путь и в конце сентября прибыл в Дартмут.
51 
