28 
– Тебе туда, за занавесочку. Я пока закажу. Что едим, что пьем?
– Шампанское! И мясо.
– Господи, с кем я связался… Я ж тебя не прокормлю на озере-то.
– А мы на озеро и не попадем, ха-ха!
– Джонс, не набивай себе цену. Ты в жизни не осмелишься явиться на маскарад голяком.
– Вот завтра и проверим.
– И проверять нечего. Я закажу каре ягненка и такие маленькие картошечки, зажаренные в кипящем масле…
– Ой, сейчас умру! Шампанское не забудь.
Келли умчалась в дамскую комнату, а Рик, улыбаясь себе под нос, сделал заказ.
Потом они пили шампанское и смеялись, как психи, а еще потом Рик сидел и любовался тем, как золотоволосая фея с аппетитом трескает сочное мясо и истекающие маслом картофелины…
Наевшаяся Келли немедленно осоловела и стала клевать носом, но Рик был неумолим.
– Даже и не надейся, что мы пойдем в отель. Сперва игра.
– Я не… ик!.. умею. Я не играла никогда.
– Тем более. Новичкам везет.
– У меня денег с собой нет.
– Я тебе одолжу.
– Я верну в отеле, не думай. А как играют в автоматах?
– Дергают за ручечку и ждут, когда перед носом появятся три одинаковые картинки.
– Ох, как хорошо ты это все объяснил… а то был один умник! Он мне рассказывал про пропадающую возможность. Я ничего не поняла.
– Может, про исчезающе малую вероятность?
– Точно! Рик, какой ты умный! Ты и про это знаешь?
– Знаю. Я много чего знаю, но поверхностно. А ты специалист в своем деле.
– А некоторые считают, что я дурочка…
– Не верь им, Джонс. Для натуральной блондинки ты ума палата.
Келли насупилась:
– Неужели ты тоже веришь в эту ерунду про блондинок?
Рик подпер щеку рукой. Ему не хотелось никуда уходить, только сидеть и любоваться на Келли…
– Не верю. Это действительно полная ерунда. Ум от цвета волос не зависит. Просто блондинки выглядят трогательнее, чем, например, рыжие. Или брюнетки. Видела ты трогательную брюнетку?
– Нет.
– То-то же. И я нет.
– Ой, а что это за книжечка?
– Это, Келли, путеводитель по развлекательному центру «Юсофия».
– Ух ты! У них тут даже есть свадебные конторы, как в Вегасе… Интересно, а кто-нибудь тут женится?
– Не думаю. Если только приезжие. Луисвилль для этого слишком консервативен.
– Жаль, двадцать пять лет назад такого не было. Тогда дядя Роже наверняка женился бы на тете Эжени… Тебе, наверное, неприятно это слушать?
– Почему? Нормально. Я считаю, ему надо было разводиться и жениться на Эжени по-настоящему. Бабушка сама погубила свою жизнь. Хорошо, хоть дед на такую ерунду не заморачивался…
Келли вздохнула.
– А я вот заморачиваюсь.
– Замуж хочешь?
– Ага.
– А зачем?
– Ну… надо все-таки. Мне уже двадцать пять, а я все еще мисс Джонс.
– Эжени и Элоди уже семьдесят, а они все еще мисс Деверо. И заметь, ни одной из них это не помешало стать счастливой. А вот станешь ли счастливой ты, всего лишь официально выйдя замуж…
– Пока не выйду, не узнаю. Я не такая, как моя мать, или Эжени, или Элоди. Я все время думаю – а что люди скажут? Вдруг будут осуждать?
– И не все тебе равно? Осуждать будут плохие и глупые, а друзья по-любому поймут.
– Знаешь, Рик, а у меня, собственно, друзей-то и нет…
– Как это так? Друзья есть у всех.
– Ну… Сестер и братьев у меня нет. Мама усвистала за счастьем, когда мне было семь лет…
– Как она, кстати?
– Вышла замуж. В седьмой раз официально. Пока влюблена…
– Я ее помню. Красивая была.
– Она сейчас еще лучше. У нее талия тоньше моей.
– Это нетрудно, Джонс, если учесть, сколько ты ешь.
– Я нормально ем, между прочим! Баранина не калорийна.
– А картошка в масле?
– Хорошо, я сегодня перед сном отожмусь десять раз.
– Я знаю гораздо более привлекательный способ сбросить калории.
– Не слушаю тебя! Ты развратник.
– Нет, просто мне понравилось заниматься с тобой любовью.
– Не привыкай, я скоро приступлю к поискам нормального мужа. Когда ты дашь мне досье…
– Надо говорить – супруга. Ты будешь его представлять в обществе – очень приятно, вот мой супруг. Знакомься, супруг, это общество. Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса…
– Ну все, все, разошелся… Так вот о друзьях. Сначала мы дружили с Итаном, когда ему было восемь, а мне три. Потом, к сожалению, появился ты…
– Почему к сожалению?
– Потому что вдвоем вы превратили мою жизнь в ад.
– Вот не помню я такого. Что ты была страшнейшая ябеда – помню, а насчет нас с Итаном…
28 
