Особенно,... 
82 
Энджелин с трудом высвободилась, удивляясь про себя, с какой силой он это сделал.
— Да отпусти же меня, Роберт! Мне больно…
Роберт выпустил ее руку.
— Что ты здесь делаешь?
Энджелин в изумлении отшатнулась — так изумил ее неприкрытый гнев брата. Сумрачное выражение его лица было почти зловещим.
— Мне надо поговорить с тобой.
— Это Стюарт привел тебя сюда! — стиснув зубы, проворчал Роберт. — Здесь не место для настоящей леди. Этот тип обращается с тобой как с проституткой!
Энджелин схватила брата за руку, пытаясь удержать его:
— Нет, Роберт, нет! Я сама пришла. Но ведь я действительно его любовница. Почему ты не хочешь с этим смириться? Папа и то уже махнул рукой…
Она мягко улыбнулась и поднесла его ладонь к губам.
Но Роберт резко отдернул руку.
— Ни за что! Пока я жив, я никогда с этим не смирюсь! — воскликнул он. — Ты ведь моя сестра, Энджелин!
И он в гневе покинул помещение. Опасаясь, что Роберт может затеять скандал с Руарком, Энджелин поспешила за ним. Однако к своему облегчению, она увидела, что брат намеренно занял место за столом подальше от Руарка, в противоположном конце комнаты. Молодая женщина, с которой только что разговаривала Энджелин, стояла у того же стола за спиной одного из игроков. Энджелин с любопытством оглядела этого человека, отметив про себя выражение необычной жестокости, которой были пронизаны его узкие глаза и все худое, неприятное лицо.
В данный момент этот человек как раз проиграл крупную сумму денег толстяку, сидевшему напротив него, и злобно швырнул карты на стол. При виде такого приступа ярости у толстяка затряслись от смеха все три белых пухлых подбородка. Короткими толстыми пальцами, в которых, казалось, совсем не было костяшек, он любовно пододвинул к себе деньги и присовокупил их к предыдущему выигрышу. Атмосфера взаимной злобы и недоброжелательности, окружавшая обоих этих мужчин, заставила Энджелин содрогнуться. Она отошла от стола, направилась к ближайшему диванчику, обитому красным бархатом, уселась там и принялась размышлять: а не подождать ли ей еще четверть часа и не попытаться ли снова поговорить с братом? Однако его настроение, похоже, было таким мрачным, что Энджелин сомневалась в успешности подобной попытки. Но и оставлять Роберта в одной комнате с Руарком ей было боязно. В конце концов, она решила прикинуться больной, точно зная, что в таком случае Руарк уедет отсюда вместе с ней.
Искоса бросив взгляд на Роберта, она увидела, что он как раз собирается сдавать карты. Его длинные пальцы ловко тасовали колоду — при этом он умудрялся обходиться одной рукой: игроки за его столом, так же как и сама Энджелин, как завороженные следили за его движениями.
— Ну что с него возьмешь! Даже если он уронит туза себе в рукав, то всегда может сказать, что сделал это не нарочно, — бестактно заметил худощавый игрок.
Роберт, казалось, не слышал этих обидных слов и, как ни в чем не бывало, сдал карты. Сам он играть не собирался. Вскоре отпали и остальные партнеры, остались лишь прежние двое — толстяк и худой.
— У меня больше нет денег. Может быть, вы возьмете вексель? — спросил худощавый игрок после того, как ставки были подняты несколько раз.
«Господи! Неужели он проиграл все, что имел?» — в ужасе подумала Энджелин.
— Не обижайтесь, мой друг, но меня абсолютно не интересует ваш вексель. А ничего другого вы мне предложить не можете? — спросил толстяк.
Худощавый игрок, спутник девушки, с которой недавно познакомилась Энджелин, напомнил ей тех подонков, каких она видела в Натчезе-под-Холмом. Правда, акцент у этого человека был не южный. Не желая смириться с тем, что ему придется прекратить игру, он в отчаянии обвел взглядом все вокруг. Вдруг глаза его загорелись, и он обернулся к стоявшей у него за спиной девушке:
— Селеста, дай мне твое кольцо.
Она в ужасе отшатнулась.
Нет, Сэм! Это кольцо принадлежало моей матери. Оно не представляет никакой ценности ни для кого, кроме меня, — попробовала мягко возразить она.
— Заткнись, шлюха! Делай, что я велю, — грубо оборвал ее Сэм.
Схватив девушку за руку, он силой сорвал кольцо с ее пальца. Энджелин была поражена этим жестоким поступком. Она в ужасе вскочила на ноги и метнула взгляд на Роберта. Однако ее брат продолжал молча сидеть за столом вместе с остальными, лишь его угрюмо сжатые челюсти и нервное подергивание щеки говорили о том, что он с трудом сдерживается. Толстяк взял кольцо и начал внимательно рассматривать тоненький золотой ободок. На мгновение он прищурился, и веки почти закрыли его круглые свиные глазки, которые казались красными на фоне пухлого бледного лица.
82 
