77 
Вскоре после их возвращения на ранчо прибыли Слим и Марта. Мужчины пошли в амбар, где Джаред рассказал Слиму о событиях, произошедших в его отсутствие.
После обеда он устроился в кресле в гостиной и прочитал телеграмму от Чарлза, где сообщалось, что ремонт закончен и комнаты готовы принять своих обитателей. Похоже, они могут вернуться в Даллас хоть завтра.
Рано утром следующего дня после трогательного прощания с жеребенком и пони опечаленные близнецы забрались в коляску.
Когда они въехали на вершину холма, Джаред придержал лошадей и все обернулись назад, чтобы бросить последний взгляд на ранчо, уютно разместившееся среди деревьев.
В загоне мирно паслись лошади, а два рыжих пони стояли у ограды, вытянув морды в их сторону.
Близнецы, по щекам которых струились слезы, подняли руки и помахали:
— Прощай, Стро, прощай, Берри.
— И вы туда же? — сказал Джаред, увидев, что глаза Китти тоже увлажнились. — Ох уж эти женщины! — Он щелкнул вожжами. — Вот что я вам скажу, дамы: учитывая все эти гонки с быками, рождение жеребят и преследование преступников, ранчо — не самое подходящее место для тех, кто ищет тишину и покой.
Китти лукаво скосила на него глаза и запела:
— Здесь, на небе бескрайнем, солнце вечно сияет. Остальные подхватили, и четыре голоса слились в гармонии над катившей по дороге коляской:
— Ранчо, милое ранчо…
Глава 20
Как только они приехали домой, близнецы помчались наверх. Все печальные мысли вылетели из маленьких головок при виде заново отделанных комнат. Оставалось только заменить испорченные игрушки, и девочкам, не терпелось приступить к этому занятию.
Комната выглядела так элегантно, что Китти пришла в восхищение. По словам Милдред, именно Джаред настоял на том, чтобы декоратор воспользовался обоями с цветочным узором.
Когда она спустилась вниз, чтобы поблагодарить его, в дверь позвонили. Не обнаружив никаких признаков Чарлза, Китти сама отворила парадную дверь. На пороге стоял невысокий мужчина, облаченный с головы до пят в серое, включая цилиндр на макушке и гетры. Тоненькие усики образовывали узкую полоску под его необычайно длинным носом, а губы были почти такими же тонкими, как усы.
— Бонжур, мадам. Вы хозяйка этого дома?
— Нет. Вообще-то здесь нет хозяйки. Дом принадлежит холостяку, а я гувернантка детей.
Мужчина вставил в правый глаз монокль и пристально посмотрел на нее.
— Понятно. — Он приподнял бровь, и монокль выпал из глаза.
Инстинктивным движением подхватив упавший монокль, Китти обнаружила, что он держится на золотой цепочке, прикрепленной к лацкану пиджака. Она отпустила монокль, и тот повис, покачиваясь на цепочке.
— Извините, я думала, он падает.
Длинный нос мужчины задергался, как у кролика.
— Не могли бы вы передать капитану Фрейзеру, что его хочет видеть месье Франсуа Пуанже, мадам.
— Капитан Фрейзер редко принимает посетителей, месье…
— Пуанже. Франсуа Пуанже. — Его губы вытянулись в еще более тонкую линию, чем усы. — Капитан Фрейзер ожидает меня, мадам.
— О, прошу прощения. Пожалуйста, входите. — Китти посторонилась, пропустив его внутрь.
— Могу я быть чем-нибудь полезен, миссис Драммонд? Китти обернулась, с облегчением увидев Чарлза. Теперь посетителя можно передать на его попечение.
— Чарлз, этот джентльмен…
— Месье Франсуа Пуанже, — перебил ее француз, четко и ясно выговаривая каждый слог.
— Месье Пуанже хотел бы видеть капитана Фреизера, Чарлз.
— Сожалею, сэр, но капитан Фрейзер никого не принимает. Он поправляется после ранения.
Пуанже поджал губы, так что вместо рта осталась узкая щель.
— Мне назначено, — прошипел он сквозь зубы.
— Очень хорошо, сэр. Если вы изволите присесть, я уведомлю капитана Фреизера, что вы здесь.
Пуанже опустился на стул и скрестил руки в серых перчатках на рукоятке трости.
— Я сама скажу ему, Чарлз. — Китти двинулась вверх по лестнице, миновав спускавшихся вниз близнецов. — Я сейчас вернусь, девочки. Подождите меня на крыльце.
При виде незнакомца девочки замерли.
Пуанже снял шляпу:
— Бонжур, мадемуазель.
— Вы кто, мистер? — поинтересовалась Бекки.
— Меня зовут Франсуа Пуанже. — Он вставил в глаз монокль и уставился на них.
— А вам больно, когда он растет? — спросила Дженни.
— Прошу прощения?
— Ваш нос, — объяснила Бекки. — Он у вас как у Пиноккио. Моя сестра интересуется, больно ли вам, когда он растет?
77 
