28 
Внезапно чьи-то руки крепко обхватили ее за талию и прижали спиной к очень теплому и крепкому телу.
– Может, это поможет? – спросил Коулт, обнимая ее.
Еще как помогло! Тепло, исходившее от его тела, казалось восхитительным и волнующим. Приличия требовали, чтобы она выразила свое несогласие.
– Коулт, как ты напугал меня! Отпусти.
К ее тайному удовольствию, он не обратил никакого внимания на ее возражение. Вместо того он прижался к ней так, что его теплое дыхание волнующе касалось ее щеки, и прошептал:
– Когда ты долго плаваешь в холодной воде, то твое восхитительное тело дрожит от холода, как листья сливы. Но не бойся, даже если тело твое будет дрожать, все равно я рад тебя обнимать.
Кэсси громко застонала.
– Разве это стихи?
– А что ты ожидала услышать? Я более искушен в другом. Хочешь, я тебе покажу?
К ее сожалению, он разжал руки и принялся энергично вытирать ей волосы.
– А теперь, пожалуйста, руки и ноги. Растирание согреет тебя, – сказал он с дьявольским блеском в темных зрачках.
Если бы ей стало еще теплее, то у нее, пожалуй, воспламенилась бы кожа.
– Ни в коем случае, Фрейзер. Но как ты узнал, где меня найти?
– Сорванцы сказали мне. – Откинув в сторону полотенце, он присел и начал снимать сапоги. – Да я и сам не прочь искупаться. Думаю, стоит попробовать, чтобы разогнать скованность в моем плече.
– Сильно тревожит боль?
– Сильнее, чем обычно.
– Будь осторожен, Коулт, а то рана снова начнет кровоточить.
– Холодная вода предотвратит это.
– Ладно, я оставляю тебя, занимайся самолечением.
– Не уходи, Кэсси, мне нравится быть с тобой. Останься, пожалуйста.
Здравый смысл подсказывал ей, что это было бы ошибкой, но, охваченная непреодолимым желанием побыть с ним наедине, хотя голос рассудка предостерегал ее, Кэсси села на берегу, обхватив колени руками.
Раньше она уже видела, какой он высокий, сильный и мускулистый, и сейчас была подготовлена к тому, чтобы увидеть его прекрасно сложенную фигуру, как только он снял рубашку. Выглядел он как настоящий мужчина: широкие плечи и грудь, подчеркнуто тонкая талия.
Кэсси устремила свой взор на его грудь, поросшую густыми темными волосами, но как только ее взгляд скользнул вдоль суживающейся к животу полоски волос, которая пряталась под его брюками, сердце у нее забилось сильнее и быстрее.
Как зачарованная она наблюдала за каждым его движением, за тем, как он удобно вытянулся в воде, лежа на спине, и прикрыл глаза.
– Холодно, не так ли?
– Ничего, от этого ванна в гостинице становится лишь привлекательнее, но ведь надо как-то упражнять руку.
Вскоре Коулт вылез из воды и быстро натянул на себя рубашку.
– Моей руке стало намного лучше, – заявил он, усаживаясь подле нее и вытирая свои волосы ее полотенцем.
– Если ты будешь сидеть здесь в мокрых брюках, то вряд ли это пойдет на пользу твоей руке.
– Ничего, мы люди привычные. Во время войны нам приходилось преодолевать много рек, которые были мне выше пояса.
Кэсси искоса взглянула на него:
– Как долго ты наблюдал за мной, пока я купалась в реке?
Он усмехнулся:
– Долго, но недостаточно долго.
– Какой ты негодяй, Коулт Фрейзер.
С веселой улыбкой на лице он начал читать стихи:
Жила-была девочка Кэсси, Красивее и вредней не найти. Когда приходил Коулт – она начинала его шпынять и честить, Но только не хвалить.
– Коулт, у тебя много достоинств, но, поверь мне, поэзия не из их числа.
– Но это вовсе не поэзия, это всего лишь маленький стишок.
– Уж больно наивно звучит, – колко заметила Кэсси. – Скажите мне, капитан Фрейзер, вас чему-нибудь учили в военной академии?
– Нет, мой лейтенант, но во время войны Уайт Генри и я часто прибегали к подобным шуточкам в ходе сражений, чтобы не потерять рассудок. Ты даже не догадываешься, как много слов можно срифмовать с «проклятым янки».
– Думаю, что срабатывало не это, просто ты ненормальный.
– Прямо в точку насчет Уайта. После войны он пошел в политику.
– Хвала небесам, что своим поприщем он не выбрал поэзию.
Они сидели, наслаждаясь солнцем и теплом.
– Ладно, – сказал он. – Как насчет этого?
Жил на свете рыцарь Фрейзер,
Он любил прекрасную деву Кэсс,
Но робко вела себя Кэсс…
Кэсси предостерегающе подняла руку и прервала его:
– Ибо Фрейзер к ней не лез.
– Я сейчас сброшу тебя обратно в воду, – возмущенно проговорил он. – Вот что я собирался сказать: «Ибо он в холодную статую был влюблен».
28 
