Последние отзывы

  18  

Эмили смотрела прямо на Кирана. Лицо его было сурово. Покачав головой, он крепче сжал ее в объятиях. Должно быть, почувствовал, как она напряглась, и понял, что она сейчас начнет вырываться и потребует, чтобы он ее отпустил.

Но Эмили догадалась, что они оба рискуют упасть, если она сейчас начнет брыкаться, и заставила себя успокоиться. Все же ей было ужасно неудобно. То есть она просто пришла в замешательство. Одно дело — видеть во сне, что он берет ее на руки, и совсем другое — оказаться в его объятиях наяву. Эмили столько лет вдалбливали в голову правила хорошего поведения, что сейчас ей было стыдно, что она позволила чужому мужчине из сна нести ее на руках. Да и самого сна она тоже устыдилась. Почему, Бога ради, спящий ум решил, что ее так осчастливит внимание хозяина замка? Ответ был прост. Эмили хорошо знала себя. Со дня смерти дорогих родителей ей было страшно одиноко! Она годами мечтала о том, что ее кто-нибудь полюбит.

Сначала Эмили лезла из кожи вон, чтобы заслужить любовь дяди. Безупречное поведение, прилежание в учебе — она знала, что няня и учитель расскажут ему обо всем. Она надеялась, что он обрадуется. Но даже если дядя и был доволен, он ни разу не дал ей об этом знать. Казалось, он вообще забыл, что она живет на свете. Джон Коллинз, родной брат отца! Он запер ее в загородном доме усопших родителей и не вспоминал о ней, пока Эмили не исполнилось двадцать. Вот тогда-то он послал за ней, чтобы привезти в Лондон, прямо на ее собственную помолвку. Сказать, что новость о том, что она помолвлена, застала ее врасплох, значит не сказать ничего. К тому же радоваться было нечему. Граф Синклер был совсем не тот, кого Эмили могла бы рисовать в своем воображении в качестве идеального мужа. По правде говоря, ей не могло привидеться такое даже в кошмарном сне. Нужно было радоваться хотя бы тому, что переговоры о замужестве длились целых два года, с того момента как ей исполнилось восемнадцать. Об этом ей сообщил сам граф Синклер. Плотоядно облизывая губы и заглядывая ей в вырез платья, граф поведал, что ее дядя ужасный скряга — растянул переговоры на два года, чтобы вволю попользоваться ее наследством. Синклер говорил об этом так, что было видно — подобное поведение его восхищает.

— Мы пришли, сэр.

Голос миссис Макбейн прервал поток воспоминаний. Эмили увидела, что они уже добрались до верхней площадки лестницы и миновали холл. Хозяин остановился перед дверью отведенной ей комнаты, а добрая миссис Макбейн распахнула перед ним дверь. Ее брови удивленно поползли вверх:

— Ох, так вы проснулись!

— Да. — Эмили покраснела. Ей снова сделалось ужасно неловко. Она попыталась освободиться, но он лишь чуть сильнее сжал руки и внес ее в комнату. Направился прямо к столу, на котором миссис Макбейн накрывала ей завтрак в самое первое утро в замке, и осторожно опустил на стул. Потом повернулся к экономке:

— Горячее какао.

Миссис Макбейн растерянно захлопала глазами:

— Горячее какао?

— Думаю, что чашка горячего какао поможет нашей гостье скорее заснуть, — пояснил он. — Сделайте две чашки, пожалуйста.

— Две чашки?

Эмили не могла не заметить, как подозрение омрачило лицо пожилой женщины; она явно колебалась. Казалось, она разрывается между долгом выполнять приказы хозяина и нежеланием покидать комнату — ведь ее присутствие диктовалось правилами приличия. Мужчине не полагалось оставаться наедине с девушкой. Так не делалось. С другой стороны, Эмили была бы рада наконец побеседовать с хозяином и поблагодарить за приют, который нашла в его доме. Ей также очень не хотелось, чтобы экономка рисковала навлечь на себя гнев хозяина замка, стараясь ее защитить — при том что Эмили не думала, что нуждается в защите. Киран Макей не производил впечатление человека, способного наброситься на нее при первой же возможности. Иначе он давно бы это сделал, ведь она провела в его доме уже две ночи.

Эмили ободряюще улыбнулась экономке и похлопала ее по руке:

— Миссис Макбейн, мы оставим дверь открытой.

Бросив на нее неуверенный взгляд, экономка кивнула и вышла. Дождавшись, пока стихнут ее шаги в холе, Киран Макей наконец сел и внимательно взглянул на Эмили.

Он рассматривал ее лицо, и она почти физически ощущала на себе его взгляд. Она не осмелилась взглянуть ему в глаза и блуждала взглядом по комнате. Вспомнив же, что хотела с ним поговорить, повернула лицо к Кирану.

  18