— Вам нужно постричься, — заявила Мейбл и повернулась к Ди-Джею, обращая и на него свое неудовольствие. — Вам двоим. И еще побриться.
Замечание заставило Виктора провести рукой по щеке. Он поморщился, наткнувшись на щетину. Когда этим вечером за ним заехал Ди-Джей, Виктор только что проснулся. Ему едва удалось выпить пару пакетов крови, как ожил домофон. Пока молодой человек расхаживал по его квартире и совал любопытный нос во все углы, Виктор сумел заскочить в душ, а потом впопыхах одеться. Из головы совсем вылетело, что еще следует побриться, а заодно и причесаться: как волосы торчали в разные стороны, когда он вылетел из душа, так они и высохли. Естественно, вид у него был взъерошенный.
Выразив ему свое неудовольствие, Мейбл Аллен обратила внимание на оставшихся троих. К ним она отнеслась с большей благосклонностью, хотя не удержалась от презрительной усмешки, оглядывая смокинг Эдварда. Тем не менее от нее не последовало ни порицания, ни одобрения, только короткий легкий кивок, который, наверное, означал: «Ладно, сойдет». Она явно предпочла их аккуратность его свободолюбию и небрежности.
— Присаживайся, Мейбл, — предложил Брансуик. — Мы можем задать вопросы, которые ты заготовила.
Виктор приготовился возмутиться новым испытанием, но женщина покачала головой.
— Пирог для Оуэна готов. Элви собирается вынести его в зал. Она недавно встала и очень голодна.
— О, тогда, наверное, нам лучше начать. — Брансуик нахмурился и посмотрел в направлении столика, за которым сидела супружеская чета и пара юношей. Потом бросил взгляд в заднюю часть зала, где в это время другая семья как раз освободила кабинку рядом с аркой, закрытой занавеской из бус. — Может, мы пересадим Найтов поближе к кухне? Пироги у Элви получаются огромного размера, и нам совсем ни к чему, чтобы она споткнулась и грохнула его на пол, пробираясь через эту толпу.
— Хорошая идея, — согласилась Мейбл, и они ушли.
— Пирог готов, а она голодна? — пробурчал Ди-Джей. Его глаза проводили пожилую женщину. — Эта Элви не может быть такой же старой, раз все еще ест пироги. Если она молода, тогда это объясняет ее ошибки.
— Наставник должен был обучить ее таким вещам, — возразил Виктор, наблюдая, как Брансуик и Мейбл заговорили с одним из молодых людей. Потом они обратились к родителям. Вся четверка поднялась и пошла в заднюю часть ресторана.
Мейбл с Брансуиком замыкали шествие, идя вслед за парнишкой, которого приветствовали первым. В отличие от остальных юноша шел нехотя, замедляя шаг, и вскоре заметно отстал от своих. В его улыбке, как заметил Виктор, все больше сквозило беспокойство. Было видно, что паренек нервничает, и с каждым шагом это становилось заметнее.
— Будет больно? — спросил он, как раз когда группа поравнялась со столиком, за которым сидели Виктор и его компания.
Вопрос резанул его. Он прищурился. Мейбл хмыкнула и проворчала:
— Не глупи, Оуэн. Конечно, не больно. Ты думаешь, народ стал бы выстраиваться в очередь, если это было бы так?
Ответ заставил Виктора нахмуриться, и он стал внимательно слушать, чтобы понять, о чем идет речь. Последовал еще один вопрос, и в голове у Виктора зазвенели тревожные колокольчики.
— Я ведь не обращусь в одного из них?
На этот раз не было ни хмыканья, ни ворчания. Мейбл с Брансуиком обменялись взглядами, и женщина подала голос:
— Почему ты спрашиваешь? Еще никто не задавал таких вопросов.
— Это не ответ, — с тревогой заметил юноша.
Мейбл и Брансуик опять обменялись взглядами. Потом женщина решительно произнесла:
— Перестань дурить, Оуэн. Ты согласен или нет? Тогда мы просто вынесем пирог и пропустим все остальное.
Паренек стоял молча, глядя, как его родители и приятель рассаживаются в другой кабинке, и наконец ответил:
— Нет-нет. Я согласен. Дэн не даст мне житья, если я отступлю.
Ди-Джей горячо зашептал:
— Они ведь говорят не о том, о чем я подумал, верно?
Виктор ничего не ответил, а схватил за руку проходившего мимо Брансуика и заставил его остановиться.
— О чем парень тревожится? От чего ему может быть больно?
— Его укусят на день рождения, — ответил тот и вознамерился идти дальше, но Виктор его не пустил.
— Укусят на день рождения? — резко переспросил он.
Брансуик нетерпеливо дернулся и быстро объяснил:
— В день, когда исполняется восемнадцать лет, ребята приходят сюда на праздничный ужин, который специально устраивают в их честь. Они получают пирог, который Элви собственноручно печет, а потом она их кусает. — Капитан помолчал. Оценив оглушительное молчание, повисшее за их столом, он добавил: — Это такой ритуал инициации, когда мальчик становится мужчиной.