18 
Флинт откинулся на спину и подложил под голову руки:
— Прошу прощения, вдовушка Скотт. Но я привык разговаривать с одним только Сэмом. А он на мои слова не обижается.
— Поймите, я не добиваюсь вашего внимания и никоим образом его не поощряю. И тем не менее вы в меня непременно влюбитесь, — с неподражаемой самоуверенностью предрекла она. — Я уже вижу, как зарождается ваше чувство, и это меня чрезвычайно расстраивает, потому что в конце концов придется его отвергнуть, а это будет черной неблагодарностью с моей стороны за все, что вы для меня сделали. — Гарнет тяжело вздохнула и потупилась. — Не поверите, насколько угнетает меня эта мысль.
Флинт слушал сначала озадаченно, потом с неприкрытым изумлением.
— Леди, а вы, часом, белены не объелись? Вам ведь есть о чем побеспокоиться: где раздобыть съестное, как выбраться живой из этих гор и — если осталась хоть капелька здравого смысла — сколько еще топать до ближайшего города. Но, милая вдовушка, меньше всего остального вам следует тревожиться о том, влюблюсь я в вас или нет.
— Поглядим. — Уголки ее губ поднялись, изображая нечто вроде улыбки, отчего Флинт еще больше вышел из себя.
Бросив сердитый взгляд на спутницу, он отвернулся и закрыл глаза.
Глава 5
В полудреме между бодрствованием и сном Гарнет, свернувшись калачиком, наслаждалась приятным теплом. Постепенно сквозь дымку забытья она ощутила чье-то прикосновение, несколько раз помигала, окончательно проснулась и, подняв голову, обнаружила, что ночью вплотную придвинулась к Флинту Маккензи. Она тихонько отстранилась и, вспомнив, что ее спутник собирался пуститься в дорогу чуть свет, решила его разбудить.
Но тут ей в голову пришла другая мысль: а что, если рана дала себя знать? Вчера, когда Гарнет накладывала повязку, царапина казалась неглубокой, но инфекция могла вызвать жар. Она внимательно пригляделась к Флинту. Грудь мужчины мерно поднималась и опускалась, и это развеяло ее страхи: у больного человека сон не мог быть таким безмятежным. Просто он не спал две ночи и совершенно вымотался. И она решила его не будить.
Накануне вечером Гарнет долго обдумывала их разговор. Флинт и не подозревал, насколько близок оказался к истине, угадав ее страстное желание очутиться в его объятиях. Женщина запретила себе возвращаться к этой опасной теме, пока не составила план, как удержать подле себя Флинта. Именно этим следовало заниматься вечером, а не плести невесть что об их близости.
Но как же быть с ее намерением выйти замуж? До сих пор Гарнет гордилась тем, что неизменно держала слово. Но в недавних событиях разглядела перст судьбы. Мистеру Бриттлзу придется искать другую невесту.
А она выйдет замуж за Флинта Маккензи.
Гарнет было ясно как день: о чем о чем, но о свадьбе Флинт не помышлял. Уложить ее в постель — почему бы и нет, но только не жениться. Стоило ему догадаться о ее матримониальных мечтах, Гарнет и глазом не успела бы моргнуть, как он оказался бы за соседней горой. И хотя ей претила роль женщины, которой можно помыкать, она понимала, что Флинта Маккензи следовало для начала приручить. Любым способом поддерживать в нем интерес, пока он сам не почувствует, что влюблен. Но это будет непросто.
Гарнет подошла к выходу из пещеры. Близился восход солнца, и черноту ночи сменили серые сумерки. Воздух наполнился ароматом сосны, птицы начали свой жизнерадостный утренний концерт. Женщина вздохнула полной грудью и возблагодарила Бога за то, что до сих пор жива.
Но тут ее благочестивые размышления прервало громкое урчание в желудке. Гарнет вспомнила об устроенной накануне ловушке и поспешила посмотреть, не улыбнулось ли ей счастье, а подойдя, даже вскрикнула от радости — среди тростника и ветвей запутался кролик. Наконец у них появится настоящая еда. Дома, в Джорджии, кролики и белки давно стали единственным мясным блюдом, потому что янки угнали не только скот, но забрали даже цыплят. Гарнет невольно проглотила слюну.
Она докажет Флинту, что тоже кое на что способна — к тому времени, как он проснется, зажарит кролика и сварит кофе. Быстро набрав хвороста, Гарнет разожгла костер и поставила на огонь кофейник. И уже собиралась свежевать и разделывать зверька, но тут сообразила, что для этого не хватает самого главного орудия — ножа. Их единственный нож хранился в чехле на поясе Флинта Маккензи.
Она снова взглянула на спящего мужчину и решила, что, пожалуй, удастся тихонько завладеть его ножом. Подкравшись, она опустилась на колени, потом большим и указательным пальцами освободила нож из чехла.
18 
