52 
– Думаешь, нас хватятся, если мы не вернемся? – пробормотала Дженни, задыхаясь от нехватки воздуха, когда они прервали поцелуй.
– Мы не узнаем, не проверив, – прошептал он. Взявшись за руки, они торопливо направились к нему на квартиру, не подозревая о том, что за ними из тени наблюдает безмолвная фигура.
Рико открыл дверь и задвинул засов.
– Не зажигай лампу, – предупредил он. – И если кто-то постучит, я не буду отзываться.
В темной комнате, слегка освещаемой серебристым лунным сиянием, Рико заключил ее в свои объятия. Их губы слились в жадном поцелуе, от которого ее тело пронзила дрожь.
– Ты уверена, что хочешь этого, принцесса? – пробормотал он. – Когда начнем, остановиться уже не сможем.
– Я хотела этого с того момента, как мы встретились, – прошептала она и, взяв его руку, положила к себе на грудь. – Мое сердце бьется так сильно, что я боюсь, что оно выскочит.
Он снова ее поцеловал, и у нее закружилась голова.
– Давай освободимся от этого.
Шпильки и венок из цветов посыпались на пол. Волосы упали на плечи и рассыпались по спине. Зарывшись в них лицом, он вдохнул запах жасмина и, погрузив пальцы в их шелковистую гущу, снова прильнул к ее губам.
Все остальное превратилось в бесконечный путь к вершине блаженства. Он снял с нее одежду, потом разделся сам. Затем поднял на руки и перенес в постель. Его рот, язык, руки обследовали, ласкали, соблазняли ее губы, грудь, живот, ее женское естество.
Шепот его слов, нежность и поощрения. Его стоны, когда ее руки и поцелуи ласкали чувствительные части его тела. Его запах, его жар, тяжесть его сильного тела – все слилось в один сплошной восторг, пока ее тело устремлялось к вершине блаженства.
И, достигнув этого момента – ослепительной свободы, – она выкрикнула в экстазе его имя.
– Ты уверена, что ни о чем не пожалеешь, принцесса? – спросил он, когда они лежали обнявшись.
– Я только жалею, что мы не сделали этого раньше. Это было невероятно, Рико. – И продолжила: – В пятнадцать лет мне сделали первое предложение. Этот ранчеро был старше меня на тридцать лет. Когда отец отказал ему, он сделал предложение Андреа. Поскольку я росла в непосредственной близости от армейского аванпоста, у меня всегда были поклонники. Среди них было много красивых молодых офицеров с блестящим будущим. Еще были одинокие вдовцы, ищущие замену женщине, которую любили и потеряли. Разного возраста, с разными проблемами и прошлым, но ни один из них вызывал у меня интереса или симпатии. Отказывая всем подряд, я начала сомневаться в себе. Но в один прекрасный день решила, что перестану мучить себя из-за того, что думают другие. Буду жить своей жизнью и делать то, что нравится мне, а не другим.
– Тогда почему я, Дженни?
– Я десятки раз спрашивала себя об этом. Думаю, что теперь знаю ответ. Это судьба, Рико. Ты появился в самый опасный момент моей жизни, прискакал на коне и подхватил на руки. Для меня, Рико, ты бесстрашный рыцарь Круглого стола, король Артур, царь Леонид из Фермопил, Джордж Вашингтон, перешедший Делавэр, или неистовый Патрик Генри, воскликнувший: «Дайте мне свободу или дайте умереть!»
Она нежно провела ладонью по его щеке.
– Ты мой герой, мой Дэниел Бун, Рико, – прошептала Дженни. – Разве ты этого еще не понял?
– Принцесса, во мне нет ничего особенного. Ты видишь настоящих героев часто. Это кавалеристы, которые надевают форму и скачут в погоню за совершившими налет индейцами. Или шериф, который обезоруживает преступника. Или поселенец с женой, который растит наследника в дикой пустоши. И я такой же, как все. Никто не рождается героем. Героями люди становятся тогда, когда принимают важные решения или справляются с чрезвычайными ситуациями. И что бы нам ни предстояло – пережить опасность или сделать выбор, – нам нужна храбрость, потому что мы ставим на кон одно и то же – свою жизнь.
– Мне это напоминает строчки, которые однажды прочитала, – сказала Дженни.
- Трус умирает много раз до смерти.
- А храбрый смерть один лишь раз вкушает!
- Из всех чудес всего необъяснимей
- Мне кажется людское чувство страха.
– Хотя все знают – неизбежна смерть и в срок придет[3], – закончил за нее цитату Рико.
– Ты знаешь Шекспира? – удивилась Дженни.
– «Юлия Цезаря» знаю. Мудрость этих строк невозможно забыть.
Дженни вздохнула и положила голову ему на грудь. Он обнял ее. Так они и лежали в тишине еще долгое время. Об этом чувстве удовлетворения, которое она испытывала теперь, Дженни мечтала с момента его возвращения.
52 
