Особенно,... 
165 
Он позвонил врачу — человеку, судя по голосу, старому и раздражительному.
— Не уверен, что смогу вам помочь, я уже двадцать лет как на пенсии.
— Нет ли у вас истории болезни Уиллиса Эндрюса? — с надеждой спросил Леон.
Старик-доктор проворчал что-то о подвале, где у него свалены истории болезней не одной сотни больных.
— Можно мне прийти и поискать? — попросил Леон и получил ворчливое разрешение.
Доктор жил в часе езды от города, и, проезжая засушливые пустынные места, Леон задавался вопросом: «Что я тут делаю у черта на рогах? Какая связь между этой детективной ерундой и Джой Кравец?»
Когда он нашел дом, уже стемнело. Он весь вспотел и хотел есть, но горел желанием раздобыть любые сведения, пусть самые ерундовые.
Дверь открыла изможденного вида женщина.
— Извините за беспорядок, — проговорила она, впустив его в уютную гостиную. — Но гости к нам заходят нечасто. Па, — позвала она, направившись с Леоном к подвалу, — пришел тот полицейский.
— Пускай идет вниз! — проорал старик.
Леон спустился в подвал — сырое затхлое помещение, до потолка загроможденное старой мебелью, картонными коробками и разным старьем. Среди всего этого сидел доктор — ссохшийся человечек с копной растрепанных седых волос и проницательными серыми глазами. Леон подсчитал, что ему, хоть он и хорошо сохранился, никак не меньше восьмидесяти. Вокруг него валялись древние регистрационные книги и какие-то бумаги. Содержимое дюжины с лишним коробок было вывалено на холодный каменный пол. С первого взгляда Леон понял — понадобится не меньше недели, чтобы во всем этом разобраться. Он протянул руку и представился.
Доктор ответил костедробильным рукопожатием.
— Как дела? — поинтересовался Леон.
— Вот это хороший вопрос, — ответил старик, давая понять, что пребывает в некоторой растерянности.
Леон вздохнул.
— Не думаю, чтоб вы помнили Уиллиса Эндрюса.
Старик фыркнул от смеха.
— С такой памятью, как у меня, я помню только, что мне сегодня на завтрак давали.
Три часа спустя Леон ехал назад по автостраде в Лос-Анджелес, заручившись обещанием доктора, что тот позвонит, если когда-нибудь найдет медицинскую карту Эндрюса. Впрочем, не так уж это было и важно. Он прекрасно понимал, что гоняется за мелочами. Было четыре часа утра, когда он добрался до гостиницы.
Милли крепко спала. Он лег рядом. Она что-то пробормотала, но не проснулась.
Час он лежал, не смыкая глаз, потом наконец заснул.
Глава 49
Палм-Спринте. Температура дошла уже до ста трех градусов по Фаренгейту.
Сейди приехала в субботу в полдень со своим помощником Ферди Картрайтом. Ферди был при ней семь с половиной лет.
Ему было сорок, одет с иголочки, остер на язык и прекрасный работник.
Дом ее собственный, стоял на улице Песчаных дюн в фешенебельном квартале Ранчо Мираж. Ничего выдающегося, просто дом, куда можно было время от времени удирать — так по крайней мере Сейди нравилось говорить. Ферди был счастлив, что его взяли с собой, хотя она предельно ясно дала понять, что на ночь он не останется.
— Дом у тебя чудный, — бурно восхищался он, стрелой летая из комнаты в комнату и сгорая от желания быть в этом доме званым гостем, а не просто помощником, которого Сейди попросила помочь ей подготовить сюрприз для Бадди Хадсона. Откровенно говоря, Ферди был несколько ошарашен внезапным всепоглощающим интересом Сейди к мистеру Хадсону. Ей же вроде нравились дамы?
Несколько странно переключаться в ее возрасте, не правда ли? И не полнейшая ли глупость с ее-то положением в обществе цеплять молоденького безработного актера? Согласен, Бадди Хадсон великолепен. Но в Голливуде великолепных хоть отбавляй.
Интересно, думал он, свершили они уже свое грязное дело или… это задумано сделать как раз на уик-энд?
— Ферди! — резко окрикнула Сейди. — Я рада, что мой дом тебе понравился, но будь добр, выгрузи-ка все из машины.
Он подчинился. Ради Бадди Хадсона она, конечно, берет на себя массу хлопот. Он неодобрительно фыркнул; одна надежда, что Бадди того стоит. Однако, по его скромному мнению, в постели красавчики всегда страшно разочаровывают.
Заниматься делами Монтана обычно предоставляла Нийлу.
У них был один и тот же нью-йоркский адвокат, который отлично справлялся со своим делом, обеспечивая Нийлу выгоднейшие контракты и достойно соблюдая и ее интересы. Близко знакома она с ним не была — несколько деловых встреч, один ужин. После разговора с Оливером она сразу же бросилась к телефону. Он поохал и поахал, произнес все полагающиеся в таких случаях слова, но потом сказал нечто такое, что ее ошеломило:
165 
