– Я выучила его, когда готовилась к пробам.
– Должно быть, ты здорово огорчилась, когда Барбара обскакала тебя.
Она отхлебнула вина.
– Я была вне себя от отчаяния.
– Даже так?
– Я готова была рвать и метать.
– Это непростая роль. Как ты сама думаешь, ты справишься с ней?
– А почему бы и нет?
– Слава, известность многое изменят в твоей жизни, – задумчиво сказал он.
Она наклонила голову.
– Например?
– Во-первых, отношение людей к тебе. Ты приобретешь вес в обществе. Люди будут добиваться твоей благосклонности, и тебе придется всем уделять внимание. – А ты поступаешь так?
– Как?
– Даришь всем свою благосклонность?
– Пытаюсь.
Тогда я первая в очереди, хотелось сказать ей. Она насильно запихивала в себя еду. Мне нужна твоя благосклонность – во всех смыслах.
– Это дает мне ощущение собственной значительности, – продолжал он. – До этого я был для окружающих всего лишь сыном Джерри Раша. Поверь, это совершенно не льстило моему самолюбию.
– Ты мне рассказываешь, – вздохнула она. – В школе нас различали не по успеваемости, а по тому, чей отец знаменитее, и чья мать чаще появлялась на обложке «Пипл».
Он кивнул.
– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Помню, когда я учился в старших классах, Джерри с треском провалил роль. Это была его первая неудача. Боже, что началось! Меня избил до полусмерти парень, чей отец был звездой бейсбола. Этот парень был королем школы, а я был тенью позора Джерри.
– Но ведь были и приятные моменты, правда? – мягко спросила она.
– Да, вечеринки. За исключением сборищ по случаю дней рождений, где собирался весь лос-анджелесский зверинец, который пасся у нас в доме. Это было так противно.
– Конечно. На мое шестнадцатилетие Джордан пригласил целый военный оркестр. А каждую пятницу мне было позволено собирать всех моих друзей на просмотр новой картины. Той, которая еще даже не шла в прокате. Представляешь?
– Слушай, не трави душу.
– А теперь ты счастлив? – спросила она. Он, сидя напротив, внимательно изучал ее. – В чем счастлив, Джорданна?
Она пожала плечами.
– Ну, не знаю. Я, например, чувствую себя гораздо счастливее в последние несколько недель, чем когда-либо.
И зачем она это ляпнула? Наверное, чтобы показать, что у нее не каменное сердце.
– Приятно слышать, – ответил он спокойно.
Их взгляды встретились, и ни один не отвел глаз. Как будто какая-то сила влекла их друг к другу. Она отложила нож и вилку, решив, что уже сыта по горло.
– Тебе не по вкусу моя стряпня? – поинтересовался он.
– Боюсь, я не в восторге, – пробормотала она. Он потянулся через стол и накрыл ее руку своей.
– Я не хочу никаких последствий, Джорданна.
– О чем это ты? – невинно спросила она, хотя прекрасно его поняла.
– Ты должна получить главную роль в моей картине. Мы будем видеться каждый день. Барбара была моей ошибкой. Давай останемся друзьями, ладно?
Меньше всего ей хотелось иметь его в качестве друга. Но, тем не менее, она кивнула в знак согласия, поскольку ничего другого ей не оставалось.
– Звучит заманчиво.
– Тогда, если Чарли, мой кумир, посетит нас, у него не будет повода для ревности, – пошутил он.
– При чем тут Чарли? – спросила она. – Почему ты все время вспоминаешь его? Ты хочешь узнать, каков он в постели?
– Нет.
– А я говорю, хочешь, – настаивала она.
– Чепуха.
– Он был никудышным любовником. Очень эгоистичным.
– Он тебе в дедушки годится.
– В отцы – пожалуй, но никак не в дедушки.
– Он выглядит старым.
– Значит, сначала ты называешь его своим кумиром, а потом – старой развалиной. Определись, пожалуйста.
Он встал из-за стола и пошел в дом.
– Мороженое будешь? – через плечо спросил он.
– Это все, что ты можешь предложить? – сказала она, собирая со стола тарелки и направляясь вслед за ним.
– Ты идешь со мной? – спросил он, насмешливо глядя на нее.
Ее сердце гулко застучало. Он действительно выводил ее из равновесия.
– Да, – твердо сказала она.
– Но мы ведь только что пришли к выводу, что это не самая лучшая идея.
Она откинула назад длинные темные волосы.
– Это ты пришел. А я ни к какому выводу не приходила.
– Знаешь, Джорданна, – сказал он, открыв морозилку, – я ведь был прав.
– Знаешь, Бобби, – отозвалась она, стараясь взять себя в руки, – ты был в корне не прав.
– Добрый вечер, мистер Нанни.