Особенно,... 
80 
— Но я-то о себе этого сказать не могу!
— Какое это имеет отношение к тому, любим мы тебя или нет?
— Имеет. Потому что те, кто больше всего нравятся папе, — молодцы, круглые отличники, стипендиаты, научные сотрудники, которые на особом положении.
— Ах, Клифф! — Остановившись, она обняла его за плечи. — Ты прекрасно знаешь, что папа любит тебя больше любого студента, который у него был или будет. Ты что, на самом деле считаешь, что вот студент приходит к профессору Андерсену на занятия, а профессор Андерсен говорит: «Знаете что, оказывается, есть человек, которого я люблю больше сына»?
У Клиффа вырвалась невольная усмешка.
— Да, но…
— Потому что если ты на самом деле так считаешь, то, значит, ты глупее, чем я думала, но ты, по-моему, довольно умен.
— Но не настолько, как этот — как бишь его?
— Я точно не знаю, насколько ты можешь быть умен, да и ты сам — тоже! Пока ты не особенно себя утруждаешь. Ты хорошо учишься, Клифф, интересуешься тем, что тебя окружает, а когда даешь себе труд подумать, то узнаешь много нового и, как мне кажется, получаешь от этого удовольствие. Но я не понимаю, как вообще можно учиться — хорошо, плохо или блестяще, — если в середине дня ты уходишь из школы и говоришь неправду, когда я спрашиваю, делал ли ты уроки.
Клифф бросил на нее взгляд.
— Например?
— Например, вчера вечером. Мне кажется, вам что-то задавали, а ты не сделал. А ты только что говорил мне, что вам вообще ничего не задали.
— Ну, может, кое-что и задали, но не…
— Клифф!
— Просто мне не хотелось делать уроки! Разве у тебя никогда не бывает так, что не хочется работать?
— Ну, я очень люблю свою работу, так что твое сравнение тут не годится. Хотя, конечно, есть много такого, чего мне не хочется делать.
— Вот ты и не делаешь.
— Если мне не нужно этого делать. А уроки ты должен делать.
Они снова двинулись вперед, дошли до следующего перекрестка и свернули налево. Тут Клифф понял, куда они идут.
— Ты возвращаешься на работу?
— Мне нужно заглянуть к Мадлен и узнать, не нужно ли ей чего-нибудь. А то она всю вторую половину дня просидела одна.
— А мне можно с тобой?
— Конечно. Но, по-моему, тебе лучше по пути домой заскочить в школу и забрать учебники, а? Заодно узнаешь, что вам задали по математике и истории.
— Я не знаю, что мне там сказать.
— Скажи, что тебе надо было поговорить со мной. Тем более что так оно и было, правда?
— Но нам же нельзя уходить без разрешения.
— Об этом нужно было думать раньше. Тут, Клифф, все будет зависеть только от тебя.
— А тренировка по футболу?
— То есть?
— Можно на нее пойти?
— Если это не помешает занятиям в школе, то я не против.
— А что, если мне не разрешат, потому что я… ну, взял и ушел?
— И тут все будет зависеть только от тебя. Насколько я понимаю, ты был расстроен, тебе не терпелось поговорить со мной, вот ты и ушел, хорошенько все не продумав. Но ты никогда раньше этого не делал, и не будешь делать впредь, так что на сей счет я спокойна. Но это не значит, что в школе тоже так решат.
Они дошли до «Коллектиблз». Клифф топтался на месте.
— Может, ты позвонишь директору и объяснишь, что у меня было срочное дело?
— Я не стану этого делать, Клифф. Это твоя проблема. — Снова обняв его за плечи, Сабрина поцеловала его в щеку. — Все будет в порядке. Я очень верю в тебя, люблю тебя и горжусь тобой.
— Правда?
— Конечно. Ты — молодец и дома у нас на особом положении.
Клифф кисло улыбнулся.
— Да, но ты же мама. — Понурившись, он мгновение постоял на месте, потом повернулся и медленно пошел. Провожая его взглядом, Сабрина увидела, что, дойдя до следующего перекрестка, он вскинул голову и зашагал свободнее. Мальчик мой! Всегда ходи с высоко поднятой головой.
Вечером, рассказывая Гарту о разговоре с Клиффом, она так и описала это — как сын неспешно уходил с гордо вскинутой головой. Все уже разошлись, Пенни, Клифф и миссис Тиркелл отправились к себе в спальни, и они сидели вдвоем в гостиной, на столике перед ними стоял термос с кофе и початая бутылка вина, оставшаяся после ужина. Сабрина была в платье из темно-голубого бархата — подарок Гарта на Рождество, когда он поехал за ней в Лондон.
— Такое приятное ощущение, — сказал Гарт, обнимая ее за талию. Она склонила голову ему на плечо.
80 
