41 
— А может быть, ты зря так гуманна... Кстати, — сказал он совсем некстати, — я решил продать дом, ну тот, в котором мы сейчас живем с Петером. Не хочу ненужных воспоминаний. — Гизела была поражена услышанным, а Вилли продолжил: — Когда мы с Бригит покупали дом, то руководствовались прежде всего интересами будущего ребенка. Но долгого счастья под этой крышей нам судьба не уготовила. — Он взмахнул рукой, словно отсекая то, что должно было остаться в прошлом. — Я все время ждал подходящий момент. По-моему, он наступил... — Она не стала вмешиваться в ход его рассуждений и ждала продолжения. — Я никогда не забуду Бригит. Просто теперь я понял, что не оскорблю ее память, решив возвратиться к нормальной жизни. Пришло время обратить мысли к будущему. Никогда бы не подумал, что приду к такому выводу, да еще и стану говорить об этом в таком банальном стиле.
— Не нахожу ничего банального в твоих словах. Нормальные здравые рассуждения. Я рада, что ты возвращаешься, как ты сказал, к нормальной жизни.
— Ты меня просто не поняла или не захотела понять. Я имел в виду, что ты должна стать частью моего будущего.
— При условии, что я не стану требовать от тебя никакой ломки заведенных обычаев и привычек? И не превращусь в наседку — ведь тебе, видимо, больше детей не надо? — Девушка возмущенно посмотрела в сторону Вилли. — И ты хочешь, чтобы я с восторгом приняла столь странно сделанное предложение и не отравляла торжественность момента своими сомнениями?
— Прости меня, Гизела. Но я говорю то, что чувствую, и мою позицию в этом вопросе ты знаешь. — Конечно, она отдавала себе отчет в том, что у нее нет желания родить ребенка прямо сейчас, немедленно. Но лишать себя такой возможности навсегда? Нет, это бредовая идея! А он продолжил свою странную речь: — Придет момент, и тебе надо будет решить проблему с местом проживания...
— Ты хочешь, чтобы я перебралась к тебе?
— В принципе, да. Но сначала мне надо решить проблему с продажей дома и с покупкой нового, перевезти мебель, свой писательский архив и прочий багаж.
Девушка улыбнулась и, обернувшись к заднему сиденью, сказала:
— Да, среди твоего багажа есть кое-что очень дорогое, я бы сказала, бесценное.
— Подчеркиваю еще раз. — Вилли был очень серьезен. — Тебе, перед тем как решиться на столь важный шаг, необходимо все как следует обдумать.
— Ну да. Чтобы не копировать тебя. Ты делаешь принципиально важное предложение и через пару минут отказываешься от него. Это звучит примерно так: «Я люблю тебя, Гизела, но если ты захочешь ребенка, то тебе придется воспользоваться услугами другого мужчины». Или: «Переезжай, Гизела, ко мне, но ты недостаточно зрелый человек, чтобы воспитывать моего сына». Как это понимать? Ты что, хочешь, проявив благородство и как бы сделав мне предложение, заставить меня отказаться от него? Тогда ты будешь благородно выглядеть в собственных глазах: мое, мол, дело было предложить, а отказалась-то ведь она!
— Может быть, ты права. Вот и мне кажется, что я для тебя не очень подхожу.
— Не будь ханжой, ты прекрасно знаешь свою цену на рынке любви.
— Не надо рассуждать обо мне, будто о куске мяса перед тем, как начать его готовить.
— Не уводи разговор в сторону, Вилли! Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Меня устроит только вариант, когда ты, не ставя никаких предварительных условий, ответишь себе и мне всего на один вопрос: любишь ли ты меня и хочешь ли, чтобы мы были вместе? Хотя я задала, пожалуй, два вопроса...
— Памятуя о том, что ты юрист, легко могу себе представить, как в суде ты таким тоном наводишь страх на своих оппонентов.
— Еще раз призываю: не заговаривай мне зубы. Я поставила вопрос, ты должен на него ответить.
— Отвечаю. По два «да» на каждый из вопросов. Что же ты замолчала? Давай комментируй!
— Ты уверен, что у нас получится?
— Абсолютно!
Вилли, уложив мальчика, сидел на кухне со стаканом крепкого чая и размышлял. Почему-то его мысли сконцентрировались на вопросах Гизелы, касавшихся семьи его брата.
Близнецы росли довольно разными, словно каждый из них получил свой особый набор генов и черт характера. Они были удивительно похожи внешне, в школе девочки их путали и мальчики не раз пользовались этим, заменяя друг друга на свиданиях. Иногда попадались на мелочах, но чаще такие розыгрыши сходили им с рук.
Когда мальчики подросли, выяснилось, что старший — старший всего на несколько мгновений — очень застенчив с девушками, а младший, наоборот, уверен в себе и девушки ведут себя с ним покорно: Вилли заводил бурные юношеские романы, но пока не переходил опасную черту. Это не было порождено страхом за последствия. Просто родители сумели и ему, и брату внушить, что настоящий мужчина просто обязан отвечать за женщину, находящуюся рядом с ним. Неважно, в каком качестве.
41 
