93 
— Ты отлично выглядишь, позвони мне, — Якобек медленно повернулся и уставился на него.
Бернард сел на свое место и громко сглотнул. И, да поможет мне господь, я была этому рада.
Чем больше я влюблялся в Хаш, не слишком надеясь на то, что нам удастся преодолеть каньон семейных обязанностей и бремя примеров для подражания, каковыми мы пытались выглядеть, тем больше мне хотелось сфотографировать ее. Одной фотографии, спрятанной в моем бумажнике, мне было недостаточно. Хаш была такой… Я долго вспоминал и всетаки вспомнил немного старомодное слово «щедрая». Мне всегда нравился язык старых книг, галантные разговоры, элегантные, вежливые выражения. Я попрежнему пытался спастись от холода, воздвигая вокруг себя стены из цинизма и невозмутимости. Но я знал, что рано или поздно, когданибудь или сейчас, мне придется открыться для чегото или когото невероятно теплого. Хаш…
— Что ты делаешь? — спрашивала она в амбаре, в саду, а иногда окликала меня с крыльца дома.
— Фотографирую тебя. Я фотографирую здесь всех и все. Но ты — моя любимая модель. — Я помолчал. — Ты и козленок.
Мы могли шутить над самими собой, и это очень облегчало нашу жизнь.
В ту субботу я накрыл пару подростков, пытавшихся украсть козленка, который стал самым близким моим другом. Я назвал его Рэмбо. Они как раз запирали его в багажнике «Лексуса», когда я их застукал.
— Да ладно тебе, пижон! Мы просто хотели чтонибудь на память из президентской коллекции, — сказал тот, что был у них за старшего.
Я тряхнул его достаточно сильно, так что у него клацнули зубы, отобрал ключи, выпустил Рэмбо на волю и отправил парочку к брату Хаш.
— Никто не смеет воровать наших коз! — побагровел Логан и потащил ублюдков за собой искать их мамочку.
Я отнес Рэмбо обратно к дому на руках и запер его на задней веранде, оставив миску с водой и буханку яблочного хлеба.
— Не спи, вонючий сукин сын, — сказал я ему и отправился обратно к Амбарам. От меня несло, как от марафонца, вывалявшегося в козьем навозе.
Рэмбо прожевал дыру в два фута в сетчатой двери задней веранды и нашел меня в открытом павильоне, где я прогуливался среди прилавков.
— Якобек, твой приятель вернулся! — крикнула мне одна из Макгиллен, прикрывая рот рукой, чтобы не рассмеяться, и все захохотали.
Я нашел веревку, сделал Рэмбо ошейник и поводок, а конец привязал к поясу.
— Это тренированный сторожевой козел, — объявил я.
Маленький мерзавец выступал на поводке с такой гордостью, словно пудель на собачьей выставке.
Каждое воскресенье вечером Хаш собирала всю свою команду, и они выбирали лучшего работника. Призом был бесплатный ужин в ресторане гостиницы «Яблочная долина», которая стояла на берегу небольшого озера за Далиримплом, и значок в виде красного яблока с золотой звездочкой в центре. Некоторые работники носили по десятку таких значков на форменной одежде или на бейсбольных кепках.
В это воскресенье я заработал значок за спасение Рэмбо.
— Просто улыбайся и веди себя так, будто очень доволен, — негромко приказала Хаш, вручая мне перед всеми значок.
Она не ожидала, что я последую их глупой традиции и приколю его. Но я приколол значок к нагрудному карману рубашки.
— Это большая честь, — сказал я. — Мой козел и я благодарим вас.
Все зааплодировали, а Хаш улыбнулась мне с такой щедростью, как улыбалась всегда, когда ее удавалось приятно удивить. Я пригласил ее разделить со мной призовой ужин. На следующий день вечером мы сидели за столиком над маленьким озером, говорили обо всем и ни о чем, и нам казалось, что мы обнимаем друг друга, даже не касаясь. Мы приехали обратно на ферму, и между нами бушевало такое пламя, что оно согрело холодную осеннюю ночь.
Дэвис и Эдди сидели на передней веранде, завернувшись в одеяло, и ждали нас.
— Вы, ребята, нарушили комендантский час, — сухо прокомментировал Дэвис.
Хаш ушла спать в отвратительном настроении, и вечер закончился.
Но господь свидетель, у меня никогда не было такого прекрасного вечера!
Звали их Маркус, Саймон и Билл. Три молодых человека из Гарварда, с которыми Дэвис подружился еще на первом курсе. Последние несколько лет эта троица постоянно наведывалась в Долину вместе с моим сыном, и дорога в округ Чочино была им хорошо известна. Все трое были самоуверенные и буйные, но добросердечные. Поэтому, когда в пятницу вечером они приехали на старом синем пикапе, размахивая бутылками с шампанским и крича, что Дэвису пора наконец отпраздновать мальчишник в Атланте, я всех их крепко обняла.
93 
