Особенно,... 
76 
– Ты дрожишь, – сказала Гейл, отступив назад.
– Столько всего случилось, – ответила Анна с легкой улыбкой. – Как взбудоражены все чувства от волнения. Гейл, я ухожу. Ты можешь пойти со мной?
– Ты не идешь на кладбище?
– Мне это уже не нужно, я попрощалась. Я должна была приехать сюда, но не хочу затягивать свой приезд. Хотя я подожду тебя, если ты хочешь пойти со всеми.
– Нет, лучше я пойду с тобой. Только скажу Лео.
– Я буду снаружи, – сказала Анна. Она прошла по приделу и выскользнула за дверь, почти незаметно, так же как вошла полчаса тому назад.
– Слава Богу, – сказала она, снимая свою черную шляпу и глубоко дыша, когда Гейл подошла к ней. – Душно там.
– Наверное, из-за людей, – проговорила Гейл.
– И из-за воспоминаний. – Анна смотрела на озеро, серо-стального цвета, под темными, быстро бегущими по небу облаками, сквозь разрывы в которых временами прорывался солнечный свет, исчезал и снова появлялся. – Я могла бы воспринимать их по отдельности, но все сразу – это слишком много. Куда мы пойдем поговорить?
– Мы остановились у Мэриан, – медленно сказала Гейл. – Там нам никто бы не помешал.
– Нет, я не хочу...
Слова уплывали. Шляпа Анны качалась в ее руке, затянутой в черную перчатку, когда она шла по дорожке, ведущей к улице. Анна столько раз проходила раньше по этой дорожке, что машинально отклонилась обогнув поворот, где высокие кусты вытянули ветви, чтобы зацепить неосторожных. Но теперь кустов не было, их заменила низкая, аккуратно подстриженная изгородь, ни для кого не представлявшая опасности. «Никакой опасности», – подумала женщина. А она уже зашла далеко, почему бы не пройти весь путь до дома, где она выросла?
– Хорошо, пойдем туда. Можно пойти пешком? Мне этого хотелось бы.
Они повернули на север от часовни, прошли под высокими дубами и вязами, ветви которых, покрытые листьями, сплетались, образуя длинный туннель над улицей. Тонкие лучи света пронизывали листья, и Анна с Гейл шли сквозь них, как призраки, проходящие через солнечные стены. С другой стороны сквозь высокий кустарник и железные ворота, вделанные в высокие кирпичные стены, можно было мельком увидеть особняк из кирпича или серого камня. Здесь не было никаких при знаков жизни, за исключением случайного автомобиля, никто больше не шел по пустынным тротуарам. Анна помнила это еще по детским впечатлениям: в пригороде почти никто не гуляет.
– Куда ты уехала тогда? – спросила Гейл.
– В Сан-Франциско.
«Сияло солнце, – вспоминала Анна. Это было ранним апрельским утром».
– Там был квартал, куда приходили те, кто ушел из дому.
– Хейт-Эшбери, – кивнула Гейл. – Я читала об этом. Не могу представить тебя там, это так странно.
– Нет, не странно. Это было самое чудесное место на свете. Через какое-то время оно изменилось, и я переехала в Беркли, в колледж. А потом в Гарвард, чтобы учиться в юридическом институте.
– Юридический институт? Ты юрист?
– Да. В Лос-Анджелесе.
– А на чем ты специализируешься?
– В основном на разводах.
Гейл взглянула на нее.
– Ты замужем?
– Нет.
– Или разведена?
– Нет. Зато ты замужем, ты и Лео. А эти милые дети, которые сидели рядом, ваши?
– Да. Робин и Нед. Робин как раз исполнилось восемь, а Неду было десять в сентябре. Они тебе понравятся, они чудесные. И Лео тоже. Он был очень дружен с дедушкой. Он президент «Тамарак Компани». Дедушка доверял ему – и мне, я думаю, доверил нам защитить его мечту.
– Расскажи мне о Лео.
– Он очень серьезный, очень честолюбивый и очень заботливый. Вот мы и пришли. – Гейл остановилась. ? Но, конечно, ты и сама знаешь. Как удивительно, правда? То что ты здесь? И мы обе идем домой вместе?
– Да, – сказала Анна.
Исчезли пролетевшие годы, и она перешла через улицу, как будто пришла домой из школы в конце дня. Они прошли между кирпичными колоннами и по длинной подъездной дорожке поднялись к дому Мэриан. Безо всякой мысли, Анна посмотрела на боковую дверь, потом отшатнулась в то время как Гейл подошла к входной двери и открыла ее своим ключом. Оказавшись внутри, Анна заставила себя твердой походкой пройти через прихожую и вверх по лестнице, а потом до конца коридора второго этажа. Она открыла дверь и заглянула в комнату. Ее комнату. За окнами метались облака, в комнате было сумрачно и серо, как в тот вечер, когда она паковала дорожную сумку. Ничего не изменилось с того дня, как Анна ушла отсюда. Нет, кое-что изменилось. Не было свежих роз на столе, сочетающихся с розами, которые все еще виднелись повсюду: на занавесках, на подушке скамьи у окна, на обоях, на оборке салфетки туалетного столика, на кровати...
76 
