Последние отзывы

  98  

— Вот ты и явился наконец, мой маркиз-идиот, — обратилась к нему Каролина. — Скажи мне, теперь ты счастлив? Теперь ты добился того, чего хотел, не так ли? Меня признают леди Каролиной. Если мы не поверим Персику, а поверить ей может только кретин с бараньей головой, потому что эта женщина готова поклясться в чем угодно, если решит, что сможет извлечь из этого выгоду. Но вернемся к нашему делу. Боже милосердный, означает ли это, что я буду представлена королевскому двору? Полагаю, что должна поблагодарить тебя за то, чему ты меня научил, поскольку принц-регент едва ли захочет, чтобы его каждый вечер кормили палтусом. Значит, у меня будет собственный экипаж и три дома, хотя жить я смогу только в одном. Каждую неделю я буду шить себе новое платье и ездить к Альмакам, у которых подают отвратительный лимонад. А что будешь делать ты, мой любезный супруг? Станешь ли ты одним из моих ухажеров? Конечно, если я буду жива. Уж об этом-то ты должен был подумать, ты так не считаешь? Я подумала. Мне о многом пришлось подумать за последние часы. Граф Уитхемский не станет плакать на моем плече от умиления по поводу того, что его племянница вернулась из могилы, или я чего-нибудь не понимаю? Но мне кажется, что он уже готовит для нее новую могилу.

Морган посмотрел на свою жену, сидевшую на широкой кровати с Муффи. Одетая в белоснежное домашнее платье, она выглядела мягкой и трогательной, как кошечка, но ее укусы были очень болезненными. Она смотрела в корень, видела самое существо дела, шла ли речь об угрозе ее жизни или о клятвах Персика О’Хенлан. Он не был удивлен. Разве он не понял с самого начала, что она была сообразительной девчонкой, схватывавшей все на лету, как обезьянка? Каролина была понятлива. Она поняла даже то, что он утратил контроль над ситуацией.

— Я никогда не верил, что он примет тебя, — признался Морган, беспомощно разводя руками. — Я думал, граф отвергнет твои — или мои — притязания, и Ричард вынужден будет вызвать меня на дуэль. Он должен был это сделать, если бы хотел остаться героем этого мерзкого, кишащего идиотами общества. Но Ричард спутал мне все карты. Они согласились признать тебя, и дуэли не будет. Все это не имеет смысла, Каро. Почему они не отвергли тебя?

— Ты меня спрашиваешь? Морган, позволь тебе напомнить, что из того немногого, что ты мне рассказал, я не могу составить никакого представления о происходящем. Я всего лишь исполнитель, которого ты нанял, человек, который вообще не должен задавать вопросов. Ты просто приказывал, а я подчинялась, зарабатывая себе коттедж и содержание. Вспомни: я не задавала вопросов. Хотя, оценивая ситуацию задним числом, приходишь к выводу, что я должна была попытаться выяснить истину, не правда ли?

Морган вытянул руку, призывая ее замолчать, и она немедленно подчинилась. Он должен подумать. Он должен выкинуть из головы реакцию отца на его достижения, свое собственное разочарование — и подумать.

Он принялся мерить комнату шагами, глядя в пол.

— Так сказал дядя Джеймс, — размышлял он вслух, — но я не воспринял его слова всерьез. Этот человек никогда в жизни не говорил правду. Никогда не делал ничего такого, что не сулило бы ему выгоду. Но что, если он сказал правду? Что, если — о Боже! — граф действительно замешан в убийстве брата и его жены? Возможно, он считает, что у меня есть доказательства. Страх этого разоблачения — в гораздо большей степени, чем прегрешения Ричарда, — сделал его настолько сговорчивым, что он согласился признать Каро. Уитхем — убийца? По правде говоря, я думал об этом, не исключал такой возможности, но я никогда действительно…

Он провел рукой по волосам, стараясь поточнее припомнить, что говорил его дядя. Ему вспомнились только ругательства и страх, а также мольбы спасти его душу, спасти их души. Оставив это, он сосредоточился на недавно закончившемся вечере.

— Из-за неожиданного вмешательства Ричарда мне не удалось ничего объяснить. Да если бы я и заговорил, то все равно ничего бы не доказал. В глазах всех Ричард — Единорог. Ричард — герой. Даже Веллингтон верит в это! Слова Ричарда имели бы больший вес, чем мои. Это всегда останавливало меня. И тут дядя Джеймс делает мне подарок, и я разрабатываю план. Он казался превосходным, однако не удался. По-видимому, граф действительно верит, что я могу разоблачить его, а не только Ричарда, — это объясняет его испуг, его уступчивость. Прием состоится на будущей неделе. У него масса времени. Он считает, что у него нет оснований опасаться тебя, Каро. Может быть, он защищает не Ричарда, — может быть, он защищает себя?

  98