ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  46  

Вытерев рвоту с его лица, я перекатил Ферлонга на живот и забрал у него из кармана маленький мешочек с деньгами: возможно этого нам хватит еще на несколько дней. Доминик бросила невдалеке от тела пару гиней, чтобы изобразить, будто вор и убийца разнервничался и потерял часть своей добычи. Мы разорвали на Ферлонге одежду и вспороли куртку на спине. И тут Доминик предложила еще один финальный штрих.

— Да ты, должно быть, шутишь, — сказал я, похолодев от этой мысли.

— Надо, Матье, — ответила она. — Подумай сам. Невероятно, что вор просто ударил его разок в спину и забрал деньги. Они должны были драться. Он, в конце концов, здоровый мужик. Должно создаться впечатление, что он защищался.

Без предупреждения она занесла правую ногу и пнула Ферлонга по ребрам с жестокостью, которая меня ужаснула. Я услышал хруст, затем она повторила, на сей раз ударив его по лицу.

— Где нож? — спросила она, обернувшись ко мне, и я испугался, что меня снова стошнит, хотя желудок у меня уже успокоился — он был совершенно пуст и не выказывал ни малейшего желания в ближайшее время наполниться.

— Нож? — спросил я. — Зачем тебе нож? Он уже умер.

Но Доминик заметила лезвие, сверкнувшее под моей курткой, и быстро извлекла его. Я отступил подальше, когда она несколько раз вонзила его в спину Ферлонга, затем приподняла трупу голову и перерезала от уха до уха глотку. Раздалось глухое бульканье и свист воздуха — странный звук, который не смогло бы издать ни одно живое существо.

— Вот так, — сказала Доминик, поднявшись и жестко проведя рукой по подбородку. — Вот как это должно выглядеть. А теперь надо шевелиться. О, не смотри с таким ужасом, — добавила она, заметив выражение моего лица. — Мы должны выжить, разве нет? Или ты хочешь закончить своей век в петле? Вспомни, кто все это затеял, Матье. Не ты и не я. Он.

Я кивнул и, ничего не сказав, направился к амбару; мы велели Тома сидеть там, пока переносили тело. Когда мы вытаскивали труп наружу, он проснулся но не до конца, и Доминик просто погладила его по волосам, чтобы он снова забылся сном. Когда я вошел внутрь, он тяжело дышал; я лег рядом с ним, радуясь теплу его тела. Сил во мне совершенно не осталось, меня трясло, как в лихорадке, я мечтал уснуть. Я услышал, как Доминик тоже вошла в амбар и закрыла дверь. Она несколько минут провозилась с углями, но костер давно догорел и уже не давал тепла, а теперь было слишком поздно разводить его снова. Я закрыл глаза и притворился спящим, даже начал слегка похрапывать, чтобы обмануть ее. Я не хотел больше говорить, я не хотел обсуждать случившееся. По правде сказать, я был готов разрыдаться, хотя не сомневался, что повел себя правильно — по крайней мере, до того момента, как убил Ферлонга.

Доминик подошла, осторожно взяла Тома на руки и перенесла его на другую сторону амбара, где уложила на кучу соломы. Он что–то невнятно пробормотал и затих, а она вернулась и легла на его место, нагретое рядом со мной. Я почувствовал на своем лице ее дыхание, ее длинные пальцы скользнули по моей щеке, возбуждая меня, хотя совокупляться с Доминик — последнее, что могло прийти мне сейчас в голову. К своему смущению, я ощутил, как натянулась грубая ткань моих штанов, а девушка продолжала гладить меня; я старался не открывать глаз, поскольку был уверен, что она прекратит ласки, если подумает, будто я проснулся и получаю от них какое–то удовольствие. Я изо всех сил боролся с желаниями своего тела, но не мог больше сдерживаться — открыл глаза и позволил ей притянуть меня к себе. Она распоряжалась мной сама: ослабила на мне штаны и направила меня в себя. На миг я замер, а затем начал ритмические движения, которым она меня научила в мою первую ночь в Англии — их в минувшем году я бесчисленное количество раз повторял с проститутками и уличными девчонками Дувра. Приближаясь к кульминации, я потянулся губами к ее рту, но она оттолкнула мое лицо и всякий раз, когда я пытался поцеловать ее, не позволяла нашим устам соприкоснуться. Вскоре все закончилось, я откинулся на сено, прикрыв лицо рукой; я не знал, когда еще мы сможем заняться любовью — через пятнадцать минут или через год. Она склонилась между моими ногами, поцеловала меня там, прежде чем вытереть пучком соломы, и завязала мои штаны снова. Затем повернулась ко мне спиной и, не сказав ни слова, уснула.

Я попытался заговорить с ней о ночных событиях, когда мы брели утром вдоль дороги; Тома плелся в десяти шагах позади, бормоча что–то себе под нос. Он подрос, заметил я, его худенькое тельце немного округлилось; на миг я ощутил прилив почти родительской гордости за него и даже встревожился — скоро настанет день, когда он вылетит из–под моего крыла. Утро было теплым, мне хотелось стянуть рубашку, но я не решался обнажиться перед Доминик при дневном свете, поскольку тело мое принадлежало далеко не Адонису, на что я, по крайней мере, мог претендовать ночью, в темноте, когда мы были наедине. Мне становилось все жарче и жарче, я чувствовал, как рубашка липнет к спине от пота. Перед тем, как заговорить, я время от времени поглядывал на Доминик, но она все время смотрела прямо перед собой, ни разу не повернув ко мне голову.

  46