Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
104 
Когда удалился последний свидетель, судья Снид перестал наконец барабанить пальцами по столу. Энджи ожидала, что он объявит перерыв или скажет, что решение будет представлено наутро в письменном виде, но она недооценила Снида. Его отдыху в Форт-Майерсе ничто не должно было помешать.
Подняв голову, судья посмотрел на одного адвоката, затем на другого.
– Напомню, что слушания были назначены в срочном порядке в связи с сомнениями относительно благополучия детей. На мой взгляд, сомнений быть не должно, и я согласился на досрочные слушания, руководствуясь исключительно интересами детей.
«Угу, – мрачно подумала Энджи. – Интересами детей – и собственным отпуском».
– На данном этапе совершенно очевидно, что занятость миссис Джексон – количество часов, которые она проводит вне дома, – не позволяет ей должным образом заниматься детьми. Употребление ею наркотиков не доказано, однако проблема определенно существует. В связи с вышеизложенным я могу принять решение на месте, без перерыва.
Боже правый! Я проиграла. Провалилась… Взгляд Энджи забегал по залу, словно взгляд насмерть перепуганного животного, мечущегося в поисках спасительной лазейки.
– Мистер Джексон получает опеку над детьми, алименты на детей и материальное содержание. Миссис Джексон получает право встречаться с детьми… – он помолчал, словно прикидывая разумное время, – …дважды в неделю по два часа. Миссис Джексон дается две недели на то, чтобы освободить жилье для мистера Джексона с детьми. – Снид поднял молоток. – Дело закрыто!
– Всем встать! – раздался громовой голос пристава, но ни Джада, ни Энджи не шелохнулись.
КРУГ ВТОРОЙ
Мужчины в большинстве своем – не лучше щенков. Твердить «славный песик», пока не добьешься желаемого, – вот и вся брачная дипломатия.
ГЛАВА 36
Вытянувшись на своей новой кровати, Энджи тупо смотрела в потолок своей новой спальни. Она никак не могла смириться со своим катастрофическим провалом в суде. Не так уж часто, если подумать, доводилось ей в жизни терпеть неудачи. А ведь она превосходно подготовилась, вызвала всех возможных свидетелей и экспертов! Но недостаток опыта в сочетании с изворотливостью Крескина, весьма своеобразной манерой судьи Снида и несовершенными законами привел ее к краху. Как, должно быть, разочарованы в ней Майкл, мама, Джада!.. Энджи хотелось провалиться сквозь землю. Это профессиональное фиаско до конца дней останется на ее совести. Она подвела не просто клиентку – друга!
Зазвонил телефон, и рука Энджи механическим движением, словно лапа игрового автомата, упала на трубку. Если бы этот звонок был мягкой игрушкой, призом за терпение и ловкость! Впрочем, ей и в автоматах никогда ничего не удавалось выиграть. Жена-неудачница, адвокат-неудачник. Призы ей нигде не светят.
– Все знаю! – раздался голос Натали, прежде чем Энджи успела сказать «алло». – Ни в какие ворота не лезет. Он просто возмутителен, этот Снид. Мы решили объявить против него крестовый поход! Он у нас полетит из судейства вверх тормашками! Сколько тебе отвели на все про все? Полтора часа?! Но ты тоже хороша. Снид возмутителен, но и ты хороша!
– Привет, мамочка. Я тоже рада тебя слышать, – вяло отозвалась Энджи.
– Впрочем, и я хороша. Нельзя было оставлять тебя один на один с этим делом. Оно гораздо сложнее, чем мы поначалу думали. А тут еще и невезуха во всем. Майкл рассказал мне об ошибке секретарши Полласки и об исчезнувшей свидетельнице. Да, кстати: Билл до нее таки добрался. Ее собаку сбила машина.
– Лучше бы меня! – простонала Энджи. – И не сбила, а переехала. Чтоб уж точно насмерть.
– Прекрати ныть! Мы все уладим. Время, конечно, понадобится, и средства, но мы все уладим. Вопиющий случай, просто вопиющий! Мы подадим прошение о…
– Потом, мам, ладно? – Энджи прижала ладонь к животу.
– Хочешь, я приеду? – помолчав, спросила Натали. – Захвачу парочку сандвичей с сардинами – и приеду. Помнишь, как ты любила сандвичи с сардинами?
Энджи достаточно было представить себе мутное масло в банке, чтобы проблема утренней тошноты перестала быть такой уж утренней.
– Сейчас мне нужно немножко отдохнуть, мам. Ладно? – произнесла она тихим, но не допускающим возражений голосом.
– Ладно. Я только хочу, чтобы ты знала – тебя никто не винит.
104 
