Особенно,... 
107 
Джада подняла глаза от коробки:
– О, салют, Золушка! Ты-то мне и нужна! Слушай-ка, я обнаружила в своем крахе одну положительную штуку: долой ТПР!
– Что еще за ТПР?
– Тревоги по поводу репутации, – расшифровала Джада. – Уж теперь-то я могу встречаться с тобой столько и когда захочу. Какое-никакое, а преимущество.
Мишель изумлялась, глядя на подругу. Откуда у нее силы еще и шутить? Жизнь Джады разрушена, а ее собственная жизнь… Как ей теперь жить, если ее соседями будут Клинтон и эта вульгарная особа? Прощайте, воскресные барбекю во дворе. Фрэнки, наверное, будет по-прежнему играть с Кевоном, возможно, и Шавонна как-нибудь заглянет к Дженне… Но никогда, никогда Мишель не позволит своим детям переступить порог этого дома! Нет у нее больше подруги. Не с кем будет гулять, некому пожаловаться. Она останется один на один со всеми своими кошмарами…
Внезапно Джада поднялась с колен и обняла Мишель.
– Всю ночь проплакала, а теперь вот делаю то, что все равно когда-нибудь придется сделать. У тебя все будет хорошо, Золушка, – добавила она, словно прочитав мысли Мишель. – Фрэнк выпутается из этой передряги, и вы заживете как раньше.
Мишель встретилась взглядом с подругой и вдруг поняла, что миг настал. Она больше не в силах хранить свою тайну. Джада, такая добрая, такая сильная, пытается ее поддержать, хотя у самой ужасное горе, а Фрэнк…
– Он… Ничего не будет хорошо! Он виновен! – почти выкрикнула Мишель и, упав на один из разномастных стульев Джады, спрятала лицо в ладонях. Какой стыд! Как ей теперь смотреть в глаза людям? Но в то же время у нее будто камень с душа свалился.
В комнате повисло молчание. Мишель слышала только стук собственного сердца и прерывистое дыхание, Джады.
– Я боюсь, – простонала она наконец. – Как же я боюсь! Честное слово, я не знала… не догадывалась… представить себе не могла, что он способен сделать что-нибудь плохое! Ну… не настолько плохое. После обыска я думала, что это месть ему за какую-то сделку. Даже когда его обвинили… – Мишель подняла голову, но быстро отвела глаза, поднялась и прошла к окну, чтобы хоть куда-нибудь смотреть. – Знаю, вы думаете, что я дура. Доверчивая дура, да? Но откуда мне было знать? Никаких звонков не было странных, никто не приходил… Откуда мне было знать?! – в отчаянии повторила она и повернулась к ним лицом. – Фрэнк нас любит, я знаю. Он поклялся мне, что невиновен, заставил меня поверить, а потом я нашла…
Мишель замолчала. Нет, даже Энджи и Джаде, самым близким людям, она не могла рассказать о находке. И вовсе не потому, конечно, что намеревалась когда-нибудь воспользоваться этими бумажками, будь они прокляты. Лучше умереть, чем прикоснуться к убийственной улике!
– Давно ты знаешь? – мягко спросила Джада. – Я заметила, что с тобой что-то не так, но думала, дело в шумихе вокруг вас, в соседских сплетнях… – Помолчав, она добавила: – Мне очень, очень жаль, Мишель.
Энджи подошла к окну, и Мишель в первый раз обратила внимание, какая она маленькая в сравнении с нею и Джадой.
– Тебе необходим адвокат, Мишель, – сказала Энджи. – Свой собственный и очень хороший. Лучше, чем я.
– И на что я буду его содержать? Работы у меня нет… Да и вообще, как вы не понимаете?! Фрэнк – отец моих детей, он их любит! И меня любит…
– Да ладно тебе, Мишель! – возмущенным и начальственным тоном, словно забыла, что находится не у себя в кабинете, воскликнула Джада. – Он тебя избил! От большой любви, по-твоему? Клинтон – бездельник и лгун, он поломал мне жизнь, но даже он ни разу не поднял на меня руку!
Мишель нахмурилась:
– Фрэнк всего лишь толкнул меня, я упала и ударилась об угол стола. У него сейчас тяжелые времена, его можно понять. Он меня просто толкнул. Один раз такое может случиться с любой.
– Ударил один раз – ударит и во второй, – возразила Энджи.
Мишель резко отвернулась.
– Нет! Больше Фрэнк такого не сделает! Он никогда меня не бил, ему было очень стыдно…
– Ну, еще бы! – процедила Джада. – А за вранье ему не стыдно? А за то дерьмо, в которое он тебя втянул, – не стыдно?
Мишель не хватило духа рассказать подругам, что она до сих пор не объяснилась с мужем. Да после этого они и не взглянут в ее сторону!
– Ладно… – пробормотала она. – Все будет хорошо. Мне, слава богу, не нужно свидетельствовать против Фрэнка, а врать ради него я сама не стану. Буду держаться в стороне и… и… может быть, все обойдется. – Она повернулась к Джаде: – Лучше скажи, что ты будешь делать? Куда ты поедешь?
107 
