Отец кивнул:
– Да. С Сэмюэлем.
– С каким еще Сэмюэлем? – пряча усмешку, спросила Джада – судя по благоговейному тону обоих родителей, неизвестный Сэмюэль должен был быть как минимум архангелом.
– С Сэмюэлем Дамфрисом. Он адвокат, большой человек в Бриджтауне. Сэмюэль – сын мужа моей кузины Арлетт. Ты ведь помнишь Арлетт?
Джада молча кивнула. Не помнила она никакой Арлетт, которая запросто могла оказаться и троюродной сестрой, и пятиюроднои, а то и вовсе десятой водой на киселе – «кузина» в понятии островитян означало все, что угодно. Но сейчас Джада не выдержала бы получасовой лекции на тему близкой и дальней родни.
– Ты забыла, что я делю квартиру с адвокатом, мамочка? Если бы существовали законные пути, Энджи бы непременно…
– Сэмюэль – не простой адвокат! У него повсюду клиенты – и на островах, и здесь. У него даже в Нью-Йорке есть офис. Ты должна с ним поговорить, дочка.
– Ладно, мамочка, – устало согласилась Джада, чтобы не продолжать спор. – Поговорю, раз вы с папой считаете нужным.
На обратном пути ей стало совсем тошно. Сэмюэль Дамфрис, будь он и впрямь архангелом, все равно не в силах изменить американские законы. Джада вздохнула. Ничего-то приезд родителей не изменил, глупо было и надеяться. Не осознать им всей глубины затягивающей ее трясины. Через пару дней они улетят обратно, а ее одиночество станет и вовсе невыносимым.
ГЛАВА 47
– Кто хочет фаршированных улиток? – Энджи вихрем влетела на кухню и принялась выгружать пакеты. – Кто хочет «Пармезану»? Кто хочет диетического хлеба?
Квартира сияла чистотой; Золушка, должно быть, целый день трудилась не покладая рук.
– Привет! – первой отозвалась Мишель. – А я как раз собралась заняться ужином.
– Отдохни. Служба доставки ужинов на дом в действии! – Энджи с улыбкой оглянулась на Фрэнки и Дженну, которые не проявили энтузиазма при виде деликатесов. – Э-эй! Значит, никто не хочет спагетти с тефтелями? – Она надула губы, сделав вид, что обиделась.
– Хоти-им! Мы хотим! – хором завопили брат с сестрой.
Энджи победоносно потрясла пакетом.
– Вот и прекрасно!
Энджи достала из пакета две бутылки красного вина и еще одну – с напитком бледно-розового цвета.
– Еврейский сок для вашей покорной слуги! – объявила она. – Не волнуйтесь, это безалкогольное.
За кухонный столик, где места хватало только на двоих, усадили ребят со спагетти и тефтелями, а три подруги устроились на кушетке, расставив лакомства на журнальном столике. Мишель морщилась от боли в разбитой челюсти, но несколько устриц проглотить все же смогла. Пока Дженна и Фрэнки смотрели «Сабрину – маленькую ведьму», Энджи предложила уложить ребят в спальне Джады.
– А мы устроим военный совет! – добавила она. – Вчера мне приснился Рэйд. Он что-то говорил – не помню что – и выглядел просто потрясающе… – Энджи потрепала Поуки по спине. – Знаете, почему еще собаки лучше мужчин? – Наклонившись, она чмокнула кокера в макушку. – В отличие от мужчин потрясающие псы понятия не имеют о том, что они потрясающие.
Уложив детей, верная себе Мишель убрала со стола, выбросила остатки пиршества, и все трое с бокалами в руках снова уселись на кушетку.
– Итак, девочки, – начала Энджи, – я тут на досуге думала и кое до чего додумалась. Каждый день в Центр обращаются женщины, пострадавшие от мужчин и от судебной системы в целом. Конечно, мы помогаем им чем можем, но поглядите, что произошло с нами!
– Считай, в авиакатастрофу попали, – отозвалась Джада.
– Речь вот о чем: если на работе мы вынуждены подчиняться системе, то в личной жизни вовсе не обязаны, верно?
– Аминь! – Джада с такой силой опустила свой бокал, что чуть не расплескалось вино. – День-деньской я торчу за кассой, представляя, что сотворила бы с Клинтоном, попадись он мне в руки. Как вы понимаете, девочки, ни законные, ни более-менее гуманные поступки мне в голову не идут. Однако дело не в этом, а в том, что он сотворил и как с ним бороться. Осточертела мне роль жертвы!
– А я? – перехватила инициативу Энджи. – Чего стоит юридическая помощь женщинам, если советчица сама попала в передрягу и не знает, как выпутаться? Мне кажется, от меня было бы больше пользы, если бы я сумела постоять за себя и отплатить Рэйду.
Мишель молча смотрела прямо перед собой. Она не желала Фрэнку зла. Пусть бы его просто не было. Никогда. Одиночество гораздо лучше, чем тот ужас, что выпал на ее долю после многих лет супружеского счастья.