Едва ступив внутрь, она поняла, что надежды не оправдались. Нежилая тишина и затхлость воздуха не обманывали: квартира была пуста. Джада все же заглянула в каждую из запущенных, вечно неубранных комнат и уже повернула к двери, как вдруг вспомнила о телефоне. Рядом с аппаратом она обнаружила кривой кусочек картона, отодранный от пачки с овсянкой, а на нем – несколько номеров, один из которых, с кодом Йонкерса, ей был слишком хорошо известен. Еще бы! В последнее время он появлялся в телефонных счетах с безобразной постоянностью.
Нет! Клинтон не посмеет. Он не посмеет привезти ее детей в дом этой… шлюхи! Немыслимо! Верить не хотелось, но факт, даже дикий, оставался фактом; Джада почти не сомневалась, что угадала. Тоня Грин, как честная женщина и истинная христианка, решила замолить грех прелюбодеяния заботой о ребятишках любовника.
– Там их тоже не оказалось, – добавила Джада, и Мишель сочувственно положила ладонь на плечо подруги. – Там не было ни моих детей, ни Клинтона. Но и Тоня исчезла. Думаю, они куда-нибудь отправились вместе с детьми. Подумать только, провести полночи в машине, дрожа от холода, – и все без толку!
– Знаешь, я тоже провела полночи, жарясь у плиты, – и все для того, чтобы кто-то мог оскорбить мою дочь. Н-да… Плохи наши дела. – Мишель поднялась, качая головой, и налила обеим еще по одной чашке крепчайшего кофе.
Джада взяла свою с уверенностью, что после этой дозы придется вызывать «Скорую».
– И куда, по-твоему, они могли отправиться? – спросила Мишель. – Ох, Джада, как это все ужасно! Мне казалось, что страшнее моего кошмара и быть не может. Как представлю, что Поуки где-то один мечется – места себе не нахожу. Но тебе еще тяжелее. Что происходит, Джада? Это же фильм ужасов! Как такое могло случиться с нами? Почему?!
– Может быть, потому, что мы живем на улице Вязов? – бледно улыбнулась Джада.
– Может быть… – Мишель уронила голову; золотистый хвост, разделившись на две половины, накрыл ее щеки. – Но малыш Люси Перкинс, которая живет в Кленовом переулке, болен лейкемией. Это гораздо хуже, правда?
Кивнув, Джада мысленно прочла молитву за ребенка Люси и еще одну, благодарственную, за то, что ее дети, слава богу, здоровы. Да простит ее всевышний, но в данный момент ей хотелось только одного – чтобы Клинтон слег с лейкемией. Разумеется, после того, как ее дети вернутся домой.
– Я понимаю, что тебе сейчас не до меня, – пробормотала она со вздохом, – но мне просто не к кому больше… Прости…
– Ой, Джада, перестань сию минуту! Слушай-ка, тебе нужен хороший адвокат, причем немедленно. У нас с Фрэнком теперь есть такой – единственный плюс в нашей ситуации. Если Брузман сам не возьмется, то хотя бы посоветует, к кому обратиться. Ты пока умойся, а я ему позвоню. Контора совсем рядом, через четверть часа будем у него. Только сразу предупреждаю – тип он премерзостный, зато с громадными связями и адвокат первоклассный.
– Ладно. – Джада поднялась со стула. – Давай сначала посоветуемся с этим вашим Брузманом, а потом я должна поговорить с духовником.
– Отлично. План намечен.
Меньше чем через пятнадцать минут они уже сидели в машине, что, учитывая привычку Мишель собираться по два часа, было громадной жертвой с ее стороны. В адвокатскую контору решили поехать вдвоем на машине Мишель – своей «Вольво» на данный момент Джада была сыта по горло. По дороге, машинально прочесывая взглядом окрестности в надежде обнаружить пропавшую собаку, Мишель коротко описала подруге Брузмана и его методы работы. Насколько Джада смогла понять, главным залогом успеха адвокат считал стремительность действий.
Что не помешало его секретарше продержать их в приемной без малого полчаса. Считая минуты, Джада взяла со столика «Форчун», но поняла, что не в состоянии даже листать журналы. Бессонная ночь не столько утомила ее, сколько зарядила жаждой деятельности, и ей нужно было куда-то выплеснуть кипящую энергию ярости.
– Прошу вас, – раздался наконец голос секретарши. – Мистер Брузман ждет.
– Привет, Мишель, – сказал Рик Брузман, когда они вдвоем появились на пороге его кабинета.
Джада отметила проблеск удивления в глазах адвоката. Ну еще бы! Черную подругу Мишель он никак не ожидал увидеть. Отметила она и темный загар коротышки-адвоката. В солярии такого не добьешься. Небось отдыхал где-нибудь в тропиках – к примеру, на том роскошном барбадосском курорте в миле от дома родителей, где двери ресторанов закрыты для таких, как они.