55 
Добрых пять минут потребовалось Джейку, чтобы добраться до Мэри. Поверх пиджака на нем был кожаный жилет и для страховки завязана вокруг пояса веревка, но, как обычно, не было ни головного убора, ни перчаток, словно ему были нипочем холод и снег.
Мэри, наклонившись, схватила Джейка за руку и помогла ему преодолеть последнюю пару футов.
— Ты не мог подождать, пока рассветет? Не мог попросить помочь тебе Бруно? Или меня?
Он посветил своим фонариком, чтобы увидеть ее лицо.
— Ты разозлилась.
— Я безумно зла на тебя. Мало того, что ты вчера напугал меня до смерти, когда отправился в руки к Паллалу, так теперь еще решил поиграть посреди ночи в скалолаза, чтобы вернуть это проклятое ожерелье.
— Я боялся, что оно соскользнет вниз и мы не сможем его найти.
— Да пусть оно хоть под землю провалится! Это не стоит того, чтобы ты сломал себе шею или…
Он кашлянул.
— Насчет сломанной шеи согласен, но «Принцесса» стоит того, чтобы немного померзнуть.
— Это не смешно. Улыбка Джейка исчезла.
— «Принцесса» принадлежит тебе, Мэри. Ты пожертвовала ею, чтобы спасти мне жизнь, но я не могу принять от тебя такую жертву.
— Какая жертва! Камни ничего не стоят по сравнению с твоей жизнью. — Ее глаза блестели от слез. — Для меня важен ты.
— Ты хочешь сказать…
— Мне безразлична моя свобода или независимость… То есть не безразлична, но я могу попробовать подчиняться тебе… иногда. Но если ты когда-нибудь снова совершишь подобную глупость…
— Мэри, помедленнее и попонятнее. Мэри сделала глубокий вдох.
— Я люблю тебя, Джейк. Я полюбила тебя с той минуты, когда увидела впервые три года назад, и буду любить тебя всегда. Достаточно ясно?
Его лицо озарила сияющая улыбка.
— Это подойдет, спасибо.
Он быстро развязал веревку у себя на поясе.
— Ты выбираешь отличные моменты вроде этого, когда я привязан. Продолжай, пожалуйста, а я пока освобожусь от этой экипировки.
— Когда вчера я испугалась, что Паллал убьет тебя, то поняла, что вся свобода в мире не сделает меня счастливой, если рядом не будет тебя, чтобы разделить ее со мной. Мне просто убить тебя хотелось за то, что ты не взял «Принцессу» и не торговался за свою жизнь.
— Ты хочешь сказать, что я действительно должен быть благодарен Паллалу? — Он снял жилет и бросил на землю. — Знаешь, я догадывался, что ты, должно быть, поняла, что любишь меня, когда швырнула «Принцессу» в бездну. Не знаю, кто еще в мире способен на такой широкий жест ради спасения моей шкуры. Это крайняя степень благодарности. — Он шагнул к Мэри и взял ее лицо в свои руки. Его пальцы были ледяными, но глаза сияли от радости. — А теперь скажи это еще раз.
— Я люблю тебя. — Она улыбнулась и попыталась передразнить его: — На самом деле, ты центр моего существования, приятель. Не знаю, почему ты так терпелив со мной, но…
Он поцеловал ее нежно и сладко, и утро перестало быть блеклым и холодным.
— Мы сошли с ума, милая. Я так люблю тебя, что ничего не могу делать правильно. Мы оба знаем, что я наделал столько ошибок, что почти все испортил.
— Я тоже. — Мэри шагнула в его объятия и крепко прижалась к нему. — Но, возможно, у нас все происходило слишком быстро. Может быть, твоя проклятая судьба решила вернуться и заставить нас начать все сначала, чтобы мы поняли, как счастливы. — Она нахмурилась. — Я могу понять, что ты считал меня настолько эгоистичной и полагал, будто я могла бы придержать «Принцессу» и позволить тебе выкупить Дэви самим собой… Но идти сюда посреди ночи — это уже чересчур. Не делай больше ничего подобного, не сказав мне.
— Я должен был достать «Принцессу».
— К черту «Принцессу».
— Она не нужна тебе? — Он отстранился от Мэри и вытащил ожерелье. — Бросить ее обратно?
Первый луч солнца заплясал на гранях рубина, и бриллиантовая цепочка засверкала радужным блеском.
— Ты нашел ожерелье! — Мэри благодарно улыбнулась Джейку. — Давай сохраним это для Дэви. Мне кажется, у каждой семьи должны быть реликвии, которые передаются по наследству.
— Для Дэви, — повторил он, убирая «Принцессу Бургундии» обратно в карман. Он обнял ее за талию и повел к дороге. — Давай расскажем ему об этом.
— Сомневаюсь, что он поймет. Его словарь еще не очень обширен, ты же знаешь.
— Ты недооцениваешь моего сына! Два дня назад он назвал меня папой…
55 
