26 
У девушки был чуть вздернутый нос и лицо, усыпанное веснушками.
– С Корзуном? – девушка с интересом посмотрела на него.
– Угу, – кивнул он.
– Он уехал в инспекцию, – с сожалением качнула она головой, – а вы по какому вопросу?
– Я по поводу смерти Ильи Васильевича, – Китаец пристально посмотрел на нее.
– Вы из милиции? – смутилась она.
– Нет, я частный детектив.
Ему показалось, что она облегченно вздохнула.
– Есть Александр Григорьевич, – сообщила девушка, – он – заместитель Корзуна.
– Ладно, – кивнул Китаец, – пусть будет заместитель.
– Александр Григорьевич, – нажала она кнопку переговорного устройства, – к вам… – она вопросительно посмотрела на Китайца. -…Танин Владимир Алексеевич, – назвался он.
– К вам господин Танин, по поводу Ильи Васильевича.
– Не знаю такого, – раздался из динамика грубый голос. – Пусть зайдет через час, а лучше – к вечеру.
– Господин Танин – частный детектив, – попробовала объяснить секретарша.
– Маша, – голос в динамике понизился и принял язвительный оттенок, – ты меня поняла?
– Поняла, Александр Григорьевич.
Она отключила селектор и пожала плечами.
– Приходите, пожалуйста, попозже, – извиняющимся тоном произнесла Маша.
– Грозный у вас зам, Маша, – Китаец с пониманием кивнул головой. – Он всегда такой?
– Частенько. – Маша начала перекладывать на столе какие-то бумаги.
– Тогда я вам не завидую, – сочувственно вздохнул Китаец.
Он прошел вдоль стола и рывком открыл дверь кабинета.
– Подождите, куда же вы? – секретарша ринулась за ним, но он уже был в кабинете.
Александр Григорьевич Амурский, развалившись на кресле, сидел у большого офисного стола, положив ноги в черных штиблетах на край столешницы. Перед ним стояла запотевшая бутылка «Смирновки». В одной руке Амурский держал хрустальную рюмку, наполненную до краев, в другой – прозрачный кружок сервелата. Голос, который Китаец услышал через динамик, совершенно не соответствовал внешности его обладателя.
Амурский был высоким худым человеком тридцати двух лет от роду. Дорогой стального цвета пиджак висел на его костлявых плечах, словно на вешалке. У Александра Григорьевича было вытянутое лицо, казавшееся немного удивленным благодаря широким вздернутым бровям. Длинные русые волосы были зачесаны назад, открывая высокий с залысинами лоб, маленькие, глубоко посаженные глаза застыли, глядя на рюмку. Небольшая бородка, начинавшаяся узкой полоской от нижней губы и расширявшаяся на подбородке, похоже, призвана была скрасить по-лошадиному вытянутую нижнюю часть лица.
– Какого черта? – Он раздраженно поставил рюмку, так что часть содержимого расплескалась. – Я, кажется, ясно сказал. Маша! – крикнул он секретарше.
– Она не виновата. – Китаец прижал ногой дверь и повернул ключ, торчавший в замке.
– Вас никто не спрашивает, – Амурский поднялся из-за стола. – Выйдите немедленно из кабинета, а то я позову охрану.
Входя в здание, Китаец действительно приметил низкорослого крутолобого брюнета в камуфляже, но сомневался, что он может применить действенные меры.
– Александр Григорьевич, – Китаец подошел к столу, неторопливо опустился на стул и, достав сигарету, закурил, – вы знакомы с дочерью Крупенкова? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Я работаю на нее. Думаю, вам не стоит устраивать истерик, вы же не баба. Давайте присядем и спокойно поговорим, я не отниму у вас много времени.
– У меня обед, – огрызнулся Амурский, усаживаясь в кресло, но тон сбавил, – могли бы и подождать.
– Когда вы последний раз видели Илью Васильевича Крупенкова? – не обращая внимания на недовольство Амурского, спросил Китаец.
– Не помню, – Александр Григорьевич достал из ящика стола голубые салфетки и положил несколько штук на разлившуюся водку, – кажется, во вторник.
– Значит, за два дня до убийства. – Китаец поискал глазами пепельницу и, не найдя, стряхнул пепел прямо на ковер возле своих ног.
– Наверное, – Амурский нервно теребил кончик своей бородки.
– Вы с ним часто общались?
– Время от времени, – буркнул Амурский.
– Припомните, пожалуйста, поточнее, – настойчиво произнес Танин.
– Крупенков приходил один или два раза в неделю, – ответил Амурский. – Как правило, это было в понедельник и в среду.
– Почему на этой неделе он пришел во вторник?
– Он нам не докладывал, приходил, когда ему было удобно.
26 
