67 
Мы не маги, не колдуны. Мы просто Проводники. К нам приходит человек, ищущий дорогу к своей судьбе, а мы помогаем ему на нее встать и пройти.
Ну не знаю я, как. Клянусь, не знаю. Идем просто с ним. Да, и все. Идем пока не придем. Человек сам знает, что пришел. Он там остается, а я возвращаюсь. Только ни ему без меня туда не дойти, ни мне в одиночку его судьбы не найти. Свою судьбу каждый сам ищет. Я просто рядом иду.
Вот возьми урода сегодняшнего. Вбил он себе в голову, что должен владеть целым миром. Вот хоть ты лопни, но должен — судьба у него такая. Ну и пошли мы. Отъехали за город, а то в городе тяжело дорогу искать. Прошли рощицу березовую. Через овражек перебрались, Глядим — пещеры какие-то. Прошли через пещеры, а за ними уж другой мир, не наш.
Равнина каменная. Небо такое низкое, серое. Башня какая-то стоит. И никогошеньки там нет. Вообще никого. Пустой ему достался мир во владение. Совсем пустой.
А что толку на меня злиться — не я дорогу выбираю. Только не отвести мне его обратно. Вот ножиком чиркнул, гад. А все одно не взять мне его с собою обратно, нет у меня такой власти.
* * *
Потом их было много этих странных гостей. Сильных мужчин. Безобразных старух. Красивых женщин и подростков с запудренными прыщами.
Они приходили нежданные, или договаривались о встрече за месяц. Одни искали счастья. Другие — денег. Третьи — дорогу домой. Многие — смерти. Некоторые — знаний. Правды — почти никто. В большинстве же они не знали сами, что и зачем ищут. Андрей провожал каждого.
Одни уходили сразу, другие надолго селились в доме.
Один стареющий, но когда-то популярный артист прожил у них шесть долгих месяцев. Его легкие грыз рак, и он ждал операции. На весь день он уходил куда-то гулять, а вечером возвращался с вином и знакомым на одну ночь. После него пришлось менять прожженный ковер в комнате и приглашать дорогого колдуна чистить ауру.
Колдун принес Рите розу, обозвал Андрея бездельником и потребовал совершенно немыслимые для них деньги. В конце концов, сошлись на том, что Андрей написал для него синего ночного дракона, жгущего зеленый город.
Несколько недель после этого Андрей мучался головными болями. Рита лечила его таблетками, компрессами и даже специально для этого освоенными тантрическими практиками, но все было безуспешно. Пришлось Андрею снова рисовать тот же город, но теперь уже выжженный солнцем, а не драконом. Постепенно боли ушли. Тантра в доме тоже не прижилась.
Что ж до артиста, то он умер на операционном столе. Рита так и не смогла понять, для чего было нужно Андрею отвозить его в больницу, а Андрей ничего не объяснил кроме своего обычного «так должно было быть».
Хорошо, что гости никогда не возвращались.
* * *
Андрей вообще не любил объяснять. Разве что рассказывать. Иногда даже то, о чем лучше было бы молчать.
Однажды, например, он ушел с гостьей, заурядной женщиной лет далеко за тридцать, а вернулся через две недели загорелый, чуть растолстевший, и сообщил, что у той, обреченной врачами на бесплодие, будет теперь ребенок. Его ребенок.
В тот день Рита впервые ушла от него. Просто встала и молча ушла.
Ее не разрывала боль, не душило отчаяние. Она — с большим для себя удивлением — не находила в себе ни брезгливости, ни отвращения. Ей просто нужно было понять, сколько она сможет пробыть без него. Этот вопрос, такой простой, вдруг оказался для нее вопросом жизни и смерти. И она ушла, а он смотрел ей вслед через чуть прикрытые глаза, еле заметно покачивал головой и молчал.
Рита вернулась через шесть дней.
Она уходила от него еще одиннадцать раз. И всегда возвращалась. Он провожал ее молча и молча встречал.
* * *
У Андрея ныло сердце. Рита пряталась в одеяло от рассеянной по дому тревоги. По всему выходило, что утром надо было ждать гостя, и она уже знала, кто будет этим гостем. Она давно это знала.
Рита вылезла из-под одеяла. Натянула джинсы и свитер, и как была, босиком, вышла на улицу.
Постояла на крыльце. Выкурила сигарету. Сосчитала до десяти. Позвонила в дверь.
Как всегда Андрей открыл не сразу.
— Здравствуй, Проводник.
— Здравствуй, Гостья.
— Отведешь меня к моей судьбе?
— А ты знаешь свою судьбу?
— Да, знаю.
— Ты уверена?
67 
