39 
— А что? — еще раз проговорил он.
— И ты умудрился не узнать, кто нанял тебя расколоть мозги бедному Зиновию Евгеньевичу, единственной, но весьма существенной виной которого было только то, что он был не в меру богат?
— А что?
— Я вижу, Афанасий, что Свиридов более догадлив, чем ты. — Полковник поднялся с кресла, в котором он столь удобно, можно сказать, вальяжно, расположился, и, прихрамывая, прошелся под скрестившимися на нем взглядами собравшихся. Несмотря на эту хромоту, его походка казалась неуловимо легкой.
— Раньше у вас не было этой хромоты, товарищ полковник, — непринужденно улыбнувшись, проговорил Свиридов. — Последняя наша встреча не пошла вам на пользу.
— Да, — отозвался тот, — но хромоту я нажил вовсе не из-за того смехотворного падения со средиземноморского лайнера. Это другое...
Неподвижно сидевшая за столом Аня вдруг подняла голову и, взяв со стола недопитый бокал ананасового сока, нервно выпила его одним глотком, а потом сказала — спокойно и буднично, словно говорила с обычным старым знакомым, которого она давно не видела и даже сразу не узнала:
— Я тоже вспомнила вас, Петр Дмитриевич.
Только почему у вас другое лицо? Прежнее шло вам куда больше.
Коваленко оторопело уставился на свою милую и добропорядочную супругу, которая казалась ему такой домоседкой и смиренницей, а теперь, как выяснилось, оказалась знакома с человеком, одно имя которого приводило Сергея Всеволодовича в трепет.
— Очень жаль, что вам не понравилось, Анна Михайловна, — добродушно проговорил Петр Дмитриевич. — Просто дела вынудили меня возвратиться в Москву, а мое лицо оказалось знакомо слишком многим, чтобы работать спокойно и качественно. Я и решил прибегнуть к такому простому и незамысловатому способу коррекции внешности.
И тут Фокин, который вовсе не был тугодумом или, как говорят в молодежной среде, «тормозом» — просто его сознание было замутнено еще не отпустившим похмельным синдромом вкупе с вновь приобретенными ранениями, — тут он все понял.
Пристально взглянув на полковника, Фокин совершенно машинально повернул голову направо, пытаясь понять, как же он не уловил такого очевидного факта, — и тут наткнулся взглядом на зеркало, до которых, как уже говорилось, хозяин виллы был большой охотник.
Кривое зеркало...
В нем он увидел то, прежнее лицо человека, который, усмехаясь, стоял перед ним.
— Господи... — пробормотал Афанасий. — Полковник Платонов.., шеф «Капеллы»!
— Наконец-то ты понял, бедный мой «музыкант», — словно бы сочувственно проговорил Петр Дмитриевич. И тогда Фокин окончательно уверовал, что перед ним сидит именно его начальник и учитель по отряду «Капелла», потому что в этом элитном отделе ГРУ со звучным музыкальным названием все сотрудники именовались не иначе, как «музыканты».
Полковник Платонов был безнадежным меломаном...
Фокин вдруг подскочил на месте и, ударом локтя отшвырнув стоявшего возле него охранника с автоматом, хотел было броситься к выходу... Из его груди вырвался только один хриплый вопль:
— Сви-и-иррр...
В ту же секунду полковник Платонов прыгнул, как тигр, на Фокина, и схватил его за шею, а еще двое эфэсбэшников — все, кто оставался в комнате, — подскочили к Афанасию. Только один в следующую секунду полетел в угол, а второй — Афиногенов — отскочил и выстрелил в Свиридова, который и нанес удар, отбросивший напарника «гранатометчика» с таким ущербом для его здоровья.
Свиридов упал на одно колено, схватившись за простреленную левую ногу, а Фокин, обессиленный бурным утром и железной хваткой своего бывшего шефа, жадно хватанул ртом воздух и тяжело осел на пол.
— Держать их под прицелом, если что — стрелять на поражение! — приказал Платонов, бросив на Афиногенова и автоматчиков, быстро пришедших в себя после экзекуции, короткий свирепый взгляд. — Прыткие они.., ублюдки!
Сам учил.
Коваленко тупо смотрел на происходящее из своего угла...
* * *
— Простите, — вдруг заговорил хозяин виллы, — возможно, что я чего-то недопонимаю, но вот тут прозвучало, что именно вы, Петр Дмитриевич, организовали убийство Рябинина. Я полагаю, это очередное недоразумение? Иначе как вышло, что ваш же человек был убит при этом?
Или вы будете отрицать, что Теплаков работал на спецслужбы, то есть, конкретнее, — на вас?
Полковник Платонов вздохнул полной грудью и уселся в кресло. Потом закурил и с удовлетворением откинулся назад.
39 
