ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  129  

Отец Василий поднес бумаги к глазам. Буквы прыгали, не давая себя прочитать, но постепенно сложились в слова, слова в строчки, а строчки в жуткое по своему смыслу предложение: «от служения отстранить до выяснения всех обстоятельств».

– Что это? – сразу охрипшим голосом спросил священник.

– Вы же только что прочитали, – удивились «гости», хотя нет, какие там гости – теперь хозяева. – Вас временно отстранили от служения в усть-кудеярском храме Николая Чудотворца.

– Временно? – переспросил священник. Он знал, как долго тянутся всякие там временные решения.

– Временно, – подтвердил более взрослый посланец патриарха. – Вот отец Николай, – он указал на своего молодого спутника, – возьмет на себя всю храмовую работу. Давайте-ка лучше сразу в бухгалтерию пройдем, нам придется ваши дела принимать.

Священник вгляделся в отца Николая. Преемник и впрямь был совсем еще салажонок. Большие круглые глаза, слабо вьющаяся козлиная бородка и жиденькие усики, высокий белый лоб и прыщи – таким и был новый божий служитель.

«Господи! – вздохнул отец Василий, глядя на своего преемника. – И как же ему будет трудно!» В этот момент он еще не успел подумать о себе, о том, чем будет заниматься он сам, если молоденький попик займет его место в храме.

Он провел представителей в бухгалтерию, но в бумаги зарылся лишь старший; юный отец Николай сразу же попросил показать ему храм, с тем, чтобы он успел подготовиться к утреннему богослужению. И только тогда до отца Василия дошло, что он теряет!


* * *


Эти дни оказались невероятно трудны. Каждый час отцу Василию приходилось напоминать себе, что уныние – один из самых тяжких грехов и он не должен так легко сдаваться. Оказавшись без любимого дела, он лишь с огромным трудом находил малюсенькие крупицы смысла в ставшей серой и обыденной жизни. Священник сходил к Косте, потребовал снять с него гипс и принялся часами разрабатывать свежесросшиеся конечности. Он вытащил из-за иконы Божьей Матери и перепрятал в свою летнюю кухню копию журнала с компроматом. Он принялся считать часы от допроса до допроса и каждого очередного вызова к Пшенкину ожидал с нетерпеливой тоской.

Теперь он особенно ясно осознал, как же ему не хватает рядом с собой главной родной души – Олюшки, и только ласковая кобыла Стрелка немного скрашивала его унылое, лишенное тепла и смысла существование.

Он почти привык к тому, что чуть поодаль от его ворот вечно стоит потрепанный, явно ментовский «жигуль», хотя с радостью принимал негодование по этому поводу своих немногих гостей. Их, тех, кто не бросил его в трудный час опалы, действительно осталось совсем немного: Костя, сторож Николай Петрович да бывшая проститутка, а ныне продавщица и официантка придорожной шашлычной Вера.

И вот в один из бесконечно одиноких, печальных вечеров кто-то негромко постучал в его окно. Сидевший за книжкой священник встал, пересек летнюю кухню и молча, даже не спрашивая, кто пришел, отворил дверь.

– Батюшка! – влетела перепуганная, запыхавшаяся Вера. – Срочно убегайте!

– Куда? – не сообразил священник.

– Подальше отсюда! – Вера захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной. – Ко мне сейчас мент подошел, говорит, вам меру пресечения изменили.

– Ну и что?

– Как что? – изумилась Вера. – Неужели вам нравится в кутузке сидеть?

Отец Василий крякнул и потер лоб. В кутузку ему не хотелось. Потому что первое, о чем он подумал, был тот страшный, вбитый под самым потолком крюк в кабинете старшего следователя Пшенкина – в том, что капитан ждет не дождется, когда подвесит на нем строптивого священника, сомневаться не приходилось.

– А это точно? – спросил отец Василий.

– Он ко мне подошел так и говорит: «Беги быстрее к батюшке, скажи, что за ним вот-вот приедут. Пусть уходит!» Я спросила, с чего это, а он и говорит: «Ему меру пресечения изменили».

«А что, если это провокация?» – подумал священник, но тут же отбросил эту мысль. В тот самый миг, когда Ковалев методично повел его к судебной расправе, надобность во всякой уголовщине автоматически отпала. Теперь пожаров, налетов и покушений можно было не опасаться – делать из отца Василия пострадавшего и вызывать к нему сочувствие широких верующих и неверующих масс Ковалеву стало ни к чему.

– Что вы думаете?! – надрывно зашептала Вера. – Бегите к чертовой матери! Думаете, они вас пощадят?!

– Не чертыхайся, – попросил поп и сел за стол. Принять решение так быстро у него не получалось.

  129