* * *
Китаец поднялся на второй этаж и позвонил. Он был уверен, что Стася дома, потому что в ее окнах горел свет. Дверь открылась не сразу, видимо, он застал хозяйку врасплох. Она появилась на пороге с полотенцем на голове и в просторном махровом халате, чья ослепительная белизна больно ударила Танина по глазам.
– Привет, – непринужденно поздоровался Китаец, – кажется, ты хотела снова со мной встретиться?
Лицо Стаси выражало растерянность, видно, она не ожидала так скоро его снова увидеть.
– Напрасно не спрашиваешь, кто за дверью, – шутливо-нравоучительным тоном сказал он. – Надеюсь, сегодня ты никуда не торопишься?
– Проходи, – наконец улыбнулась Стася, отступая в сторону и давая Танину возможность войти в квартиру.
– Я ненадолго… – Танин снял пиджак и пристроил его на вешалке.
– Вот как? – изобразила голосом разочарование Стася.
– Так, на пару слов. – Китаец прошел в гостиную и устроился в кресле.
– Слушаю тебя. – Прислонившись к косяку, Стася скрестила руки на груди.
Китаец лениво поднялся и, приблизившись к Стасе, порывисто обнял ее. Его губы уже хотели впиться в ее свободный от помады рот, но она сделала попытку отстраниться.
– Не надо, – глухо сказала она, морща лоб.
– Не узнаю тебя, – с сухим смешком произнес Китаец, вдыхая свежий аромат, исходящий от Стасиной кожи, – сегодня утром ты была такой…
– Пусти меня! – вскрикнула Стася, барахтаясь в его объятиях.
– Ждешь Леонида Сергеевича? – насмешливо взглянул он на нее. – А я думал, что мы с тобой еще позабавимся…
– Твой цинизм неуместен, – прошипела Стася. – Да выпусти ты меня наконец!
Китаец расцепил руки, и Стася, в очередной раз брыкнувшись, едва не упала. Она отлетела к креслу и неловко приземлилась в нем.
– Мой тебе совет: не делай резких движений, – улыбнулся Танин.
– Да что ты себе позволяешь! – вознегодовала Стася.
Ее щеки, порозовевшие от купания, покрылись лихорадочным румянцем.
– Ладно, не буду тебя истязать своим присутствием, – великодушно сказал он, – скажи мне только одну вещь: ваша фирма ведет дела с «Геликоном»?
– Ведет, и что? – с вызовом спросила Стася.
– Сколько было акций у Замятина?
– У Замятина? – Стася разыгрывала удивление.
– Не прикидывайся, что не знаешь такого, это бывший генеральный «Геликона».
– Я не занимаюсь непосредственно «Геликоном», поэтому неудивительно, что не знаю его генерального.
– Знаешь, – уверенно произнес Китаец. – Сколько у него было акций? – повторил он свой вопрос.
– Это коммерческая тайна, – усмехнулась Стася, – почему я должна тебе это сообщать?
– Потому что эта информация нужна мне, чтобы помочь твоей сестре. Или ты не хочешь, чтобы она вышла из-за решетки? – Китаец с пристальным недоверием посмотрел на нее.
– Сорок два процента, – процедила Стася, – это все?
– Много, – призадумался Китаец.
– Наверное, поэтому он и был президентом, – подковырнула Стася.
– Наверное. – Он рассеянно взглянул на нее. – А ты, значит, занималась «Золотым рогом»? По-сестрински?
– На что ты намекаешь? – возмущенным голосом спросила Стася.
– Ни на что, – улыбнулся Китаец. – Ильина сказала мне, что именно ты приходила от «Консалт-сервис» для подписания договора, только вот Олег не захотел ничего подписывать.
– Что она тебе еще сказала? – В Стасиных глазах молнией полыхнула ненависть.
– Ничего существенного, – беззаботно отозвался Китаец, – если, конечно, не считать предложения продать принадлежащие ей акции ресторана, а если она заупрямится и не захочет их продать, ей пригрозили физической расправой. Вот мне и странно, что тебе пока аналогичного предложения не было. Ведь если твоя сестра не выйдет из тюрьмы, в твоем распоряжении окажутся шестьдесят процентов! Если такой сыр-бор из-за десяти процентов, то, согласись, почти невероятно, что потенциальной обладательнице шестидесяти никто не предложил их продать.
Стася встала с кресла и, сняв с головы полотенце, посмотрелась в зеркало. Потом прошла в спальню и вернулась с феном. Китаец стоял возле нее и неотрывно изучал ее снова побледневшее лицо.
– Ты полагаешь, что я вру тебе?
– Может, тебя припугнули основательно, вот ты и не решаешься сказать.
Китаец развернул к себе Стасю, принявшуюся сушить волосы, и заглянул ей в глаза. Она вырвалась, выключила фен и устало плюхнулась в кресло.
– Мне никто ничего не предлагал, – с упрямым видом произнесла она, – мне нечего скрывать.