49 
– Я, кстати, разговаривал с Михалычем, и он сообщил мне, что к убийству твоего зятя причастен некто Таксист, тебе ни о чем это имя не говорит? – Он вперил в нее «рентгеновский» взгляд.
– Нет, – и бровью не повела Стася.
– Хорошо, – мягко улыбнулся он, – твой приятель тебе не звонил?
Стася отрицательно покачала головой и, со вздохом положив голову на спинку кресла, стала меланхолично обозревать подвесной потолок. Тогда Китаец зашел сзади и, нагнувшись, поцеловал Стасю в губы. Она дернулась, но он придерживал ее голову руками. Когда Китаец прервал поцелуй, Стася резко вскочила, хотела что-то выкрикнуть, но не успела. Она снова оказалась в объятиях Китайца.
– Хочется испробовать на прочность твою кровать, – прошептал он, касаясь губами ее уха, – я уже не знаю… – он бросил на нее томный взгляд, – я был убежден, что ты нужна мне, чтобы что-то узнать, получить какую-то информацию, а теперь я спрашиваю себя, не нужно ли мне это расследование, чтобы иметь повод вот так вечером заглянуть к тебе?
Произнеся эти медоточивые слова, Танин снова впился губами в сделавшиеся покорными губы Стаси. Он увлек ее в спальню. Раздев ее, включил бра, тусклым светом залившее комнату. Быстро разоблачившись сам, лег рядом и прижался к нагому дрожащему телу Стаси. Она не протестовала и не вырывалась. Поцелуи и умелые ласки Танина вывели ее из оцепенения. Она стала отвечать ему с пылкой смелостью охваченной страстью женщины. Наконец ее взрывчатая натура нашла себе выход в лихорадочных объятиях, кусающе-жадных поцелуях и откровенных телодвижениях.
Когда плотское томление, достигнув пика, слило их тела в одном огненном потоке наслаждения и вдруг отхлынуло волной, уставшей от штурма неприступного скалистого берега, они бессильно упали на смятые простыни и замерли, раскинув руки.
– Неплохо было бы принять душ, – сказал Китаец.
– Давай вместе, – ожила Стася.
– Иди включай воду, – улыбнулся Танин.
– Ты останешься?
– Нет, не сегодня. – Он потянулся, провел ладонью по ее плоскому животу, потом закинул руки за голову. – Мне еще нужно в «Рог» наведаться.
– Упорный ты малый, – насмешливо посмотрела на него Стася и поцеловала в бедро.
Она со смехом скатилась с низкой кровати на ковер и, лениво поднявшись, пошла в ванную. Китаец быстро встал и, открыв тумбочку, пошарил внутри. Не найдя ничего, кроме набора косметики, пачки одноразовых платков и прочей ерунды, закрыл и перешел к стеллажу в изголовье кровати. Перебирая книги, он наткнулся на небольшой альбом с фотографиями, открыл его и стал листать. В основном на снимках фигурировала Стася, одна и в компании с другими людьми – с какими-то молодыми женщинами, с темноволосым худощавым парнем в светлой тенниске, с мужчиной солидной внешности в строгом сером костюме на фоне фуршетного стола, на пляже в бледно-розовом купальнике, превосходно оттеняющем загар, на дружеской вечеринке в обществе пухлых матрон… «Наверное, коллеги», – решил Танин. На одном фото Стася стояла рядом со свой сестрой. Если бы не глаза и волосы, он бы не узнал Лену – столь не похоже было беззаботное выражение ее лица с глянцевой картонки на то, которое Китаец видел у нее в сизо. Он выбрал снимок, на котором Стася была запечатлена в синем бархатном платье на какой-то вечеринке. Фотография была сделана недавно, у Стаси была такая же прическа, как и теперь. Он сунул снимок в карман рубашки и заглянул в шкаф.
– Ты идешь? – донеслось до него из прихожей.
– Секунду. – Китаец направился в гостиную.
Стася вернулась в ванную.
В прихожей висела сумочка Стаси, не та серебристая, с которой она приходила к нему, а черная, замшевая, на каждый день, как говорится. Он открыл ее, не снимая с вешалки ремешка. Осторожно подцепил ключи, чтобы не звякали, потом нащупал кошелек, записную книжку и визитницу. Заглянул в книжку, открыв на букве «Л». На этой странице были указаны телефоны всего двух абонентов. Оба были помечены буквой «Л». Китаец запомнил их, пролистал практически пустую книжку и распахнул визитницу.
– Танин! – раздраженно крикнула Стася.
Из кожаной книжицы выпал лист бумаги, свернутый вчетверо. Китаец развернул его и прочел написанные мелким торопливым почерком слова:
«Я могу помочь тебе. Все в твоих руках. Прими мои условия, и будешь спасена. Л. С.»
Китаец сунул лист обратно, сложил все вещи в сумку и осторожно застегнул молнию. Потом с шутливой церемонностью постучал в дверь и, услышав требовательный призыв, вошел в пахнущий клубничной пеной, нагретый воздух ванной.
49 
