2 
За весь роскошный, по студенческим меркам, ужин он ни разу не упомянул о постели ни в прямой, ни в косвенной форме, ни разу не прикоснулся как бы случайно к Дарье, не старался перевести разговор на чешущиеся между ног темы – в общем, вел себя весьма строго. Лишь в конце их маленького совместного праздника он позволил себе пригласить ее на турбазу института, где, по его словам, у него все было схвачено.
Она согласилась. А почему бы и нет? Хотя на то, чтобы уговорить маму, понадобится время. У нее есть как раз три дня. Должно хватить. Дочь не любила спорить с матерью и потому в большинстве случаев уступала, но когда ей действительно было что-то нужно, она могла опуститься до шантажа вплоть до объявления войны. Демонстрации подобной решимости было вполне достаточно, чтобы все доводы, выдвигаемые матерью, разбились о невиданное упрямство.
Так случилось и на сей раз. Сражение было выиграно. Правда, не сразу, но в таком деле главное победа, правда?
– Ну, что? Он? – мать вслед за дочерью выглянула в окно. – Ты ж говорила, что у него иномарка.
Невидимый с пятого этажа водитель посигналил снова.
– Если это он, так пусть подымется, – высказалась Дарья и с обиженным видом опустилась на стул.
– Могла бы вниз спуститься да посмотреть, – Нина Ивановна взирала на дочь с укором.
– Нечего мне смотреть. Он ведь меня приглашал, не я его. Да и вообще это другая машина. В институт он ездит на зеленом спортивном «БМВ», а это российская кошелка какая-то.
– Ну, ну, ну, – мать снова принялась за тесто, – ты нос-то высоко не задирай. Вокруг такого парня поди всегда девушки кружат.
– Я же за ним не бегала.
Дарья на секунду оторвалась от окна, а когда выглянула снова, никакой машины уже не было.
– Какой коз-зел!
– Дарья!
– Ничего, сама поеду. Путевка-то у меня с собой.
– Перестань злиться, может, случилось что-нибудь?
– А может, кто-нибудь? – Дарья Сергеевна Данилова одним движением чмокнула мать в щеку и схватила пакет с едой. – Я уехала. Счастливо покалякать с соседкой.
– Деньги взяла?! – крикнула Нина Ивановна вдогонку.
– Все есть. Увидимся через десять дней.
Дарья свободной рукой схватила рюкзачок с вещичками, сиротливо лежащий в коридоре, и выбежала прочь.
«Джентльмен не имеет права опаздывать, – наставляла она сама себя, спускаясь вниз. – На одном кавалере весь мир не сошелся. Мы даже не целовались».
Все было бы ничего, если не принимать во внимание второе «я», твердившее обладательнице весьма сексуального и выдержанного в строгих стандартах тельца: девяносто-шестьдесят-девяносто, что Гриша ей очень и очень… ей даже его хочется.
* * *
Евгений Викторович Никитин торопился на сходняк. Он никогда не брал с собой много народу, справедливо полагая, что если его захотят убрать, то сделают это в любом случае. Сколько бы ни нанимал он охранников. Поэтому сейчас вместе с ним в «Мерседесе-250» с пуленепробиваемыми стеклами ехали Серега и Пашка плюс водитель Санек. Стволы были у всех, включая и самого Евгения Викторовича. Если будет засада и их встретят огнем, то скорее всего они умрут, а так – ощущаешь под мышкой тяжесть оружия и на душе чуть спокойнее, чуть азартнее.
Вообще-то в свои пятьдесят он считал себя старым пердуном и не скрывал этого. Подобные выезды – удел беснующейся молодежи. Но на его территорию нежданно-негаданно наехал какой-то херст, который стал собирать дань с его магазинов. Хамство невиданное. Пришлось поднимать свой разбухший от мясной пищи зад и разбухшее от пива пузо да ехать за город к небольшому мосту через речку Медведицу. Хотел съездить к сыну и полюбоваться появившейся неделю назад на свет внучкой, и тут на тебе. Вместо субботы выдалось прямо говно какое-то, по-другому и не скажешь.
– Долго еще? – шеф, недовольный тем, что дорога была неровной, срывал свое зло на водителе. Вроде бы и вопрос безобидный, но его люди знали, что если уж дядя Женя открыл рот, значит, дело дрянь.
– Пятнадцать минут, и мы на месте, – сообщил Санек чистую правду.
– Включи Высоцкого, – в машине постоянно хранилось около сотни лазерных дисков – любимый репертуар шефа, и в его присутствии никто не мог слушать что-либо другое. А Никитину нравились барды, потому что они пели «за жизнь», а не про всякое там сверкающее дерьмо.
Песня про дурдом не подняла настроения. Директор гостиницы «Северная» закурил. Ему предстояло в спокойной форме объяснить зарвавшемуся молодняку, что так дела не делаются. Нельзя прийти и сказать, что я теперь главный член. Есть определенный порядок, четко устоявшиеся правила игры.
2 
